Лубочная книга

Победоносцев входит и, смотря на Селиму, приходит в восторг и удивление; невеста его одета была также в золотое бархатное платье, вышитое золотом и в бордюр низанное жемчугом и драгоценными каменьями. Нижняя одежда была из розового атласа, шитая серебром. Алмазное ожерелье, алая бархатная шапочка на голове и пояс, также ими украшенный, бросали лучи, не уступающие блеску солнца.

П о б е д о н о с ц е в. Что я вижу! Какое чудное превращение! Селима, где ты взяла эту одежду? Уж ты не повелительница ли духов, принесших тебе эти драгоценности?

С е л и м а (с улыбкой). Вчера ты от радости, увидев меня, не заметил, что я имела большой узел под рукой, с этим платьем и вещами. Я их нарочно спрятала от тебя до сегодняшнего дня; но я вижу, что мы как будто сговорились в одежде нашей одного цвета. Ах, Андрей! Как пристало тебе это полукафтанье. Мне очень нравишься в нем!

П о б е д о н о с ц е в. Да и ты, милая Селима, в наряде своем походишь на пышный цветок роскошного сада.

С е л и м а (зажимая ему рот своей прекрасной рукой). Тише, тише, Андрей, ты уж слишком захвалил меня.

П о б е д о н о с ц е в. Да и всякий на моем месте сказал бы то же, видя пред собой мою прекрасную Селиму. Однако я в самом деле заговорился, а между тем нам с тобой время отправиться к полковнику, а с ним к нашему генералу.

Селима покрыла голову свою прекрасным флером и величественно шла по левую руку своего жениха. Много встречающихся им офицеров останавливались и, знав нашего героя, приветствовали дружески и спрашивали, кто такая особа, его сопровождавшая. Победоносцев коротко им отвечал: «Об этом скоро узнаете!» — и продолжал путь прямо к палате своего полковника.

Вошед в оную, он по долгу службы явился к своему полковнику и потом представил ему кабардинскую княжну. В коротких словах объявил ему все дело, просил его как можно скорее представить их к господину генералу. «Сейчас, милый и храбрый эсаул, — сказал полковник его, весьма добрый и веселый старик, — но сперва надобно мне видеть, Андрей Иванович, за кого я должен хлопотать и достойна ли партия такого молодца, как ты?» — «Очень хорошо! — сказал Победоносцев. — Милая Селима! Подними флер с лица твоего». (Селима исполняет, и старый полковник отступает назад.) «Боже мой, я с роду моего еще не видывал такой красоты! О! Победоносцев, за твои раны, мужество к престолу и отечеству, за твои добродетели и повиновение с благоговением к святому промыслу ты столь сугубо награжден! Ты единственный счастливец в мире, обладая столь великим сокровищем. (Улыбаясь.) Княжна! Бога ради, скройте ваши прелести от взоров старого воина, а то я не ручаюсь за свое сердце!..»

Победоносцев и Селима смеются и, благодаря за столь лестный привет, просят его поспешить представить их генералу, чтобы медление не обратилось ко вреду их.

— Фу, какая пропасть! — вскричал полковник, опоясывая свой шарф. — Да не думаешь ли ты, Андрей Иванович, что кабардинцы отнимут у нас эту звезду незаходимую, луну светлую, солнце красное! Нет, это бредни! Ну ступайте же за мной, да смотрите, не забегайте вперед, а то ведь мне за вами не успеть. (Выходят из палатки. Победоносцев с Селимой следуют за ним по левую руку.)

Пришед к богатейшей ставке генерала казачьего полка, полковник просил их немножко подождать, пока он обо всем донесет ему.

С е л и м а. Андрей! Я что-то робею. Что бы это значило?

А н д р е й. Это оттого, что ты не знаешь светских обращений христиан или европейцев. Генерал наш самый прекрасный, добрый и ласковый начальник. Посмотри, как он нас вежливо примет. Притом же, чего тебе робеть под покровом твоего друга? Успокойся, нас сию минуту потребуют к нему.

В самом деле, в эту минуту выскочивший из ставки адъютант сказал: «Господин Победоносцев, пожалуйте с сопровождаемой вами особой к его превосходительству, господину генералу, он нетерпеливо желает вас видеть». (Поднимает вход в палатку.)

Победоносцев, держа за руку Селиму, подходит к начальнику и просит его высокого покровительства себе и кабардинской княжне, своей нареченной супруге, которая пришла для сего предмета и для принятия христианской веры в их лагерь. В надежде, под защитой его, исполнять сии два священные обета без малейшего замедления.

Г е н е р а л. Для меня очень приятно в сем случае быть вам полезным и отдать вам, господин Победоносцев, при всех здесь находящихся чиновниках, должную похвалу за ваши отличные подвиги противу врагов престола и отечества, как равно и изъявить вам мое удовольствие, что вы уже и между магометан, быв у них в плену, заслужили всеобщую их любовь и уважение и тем прославили вдвойне имя русских воинов.

П о б е д о н о с ц е в. Ваше превосходительство, это есть обязанность каждого воина и честного человека.

Г е н е р а л. Сколько вы в сей первой и ужасно кровопролитной битве с кабардинцами получили ран и во что именно?