Луч

– С-славик, – ответил тот после паузы. – Я… он… рассказал тебе правду. Я и он… детдомовский. Я, он… мы так живем. Когда он здесь, я вижу его приключения… как во сне. Когда я здесь, он отключается нахрен и потом ничего не помнит.

Денис сжал кулаки:

– А кто изнасиловал Марго?!

– Он думает не головой, а головкой, так бывает у идиотов. Я бы такой глупости не сделал.

– Значит, это ты участник проекта «Луч», а не он, – сказал Денис.

Его собеседник кивнул:

– Я н-не знаю способа нарочно менять нас местами. Сюда приехал я, а из подсознания выплыл он, так бывает… Ты с-спал с Элли, Денис?

– При чем тут это?!

– Ты явно не в ее вкусе. Малолетка, ботан, и в постели такой изобретательный, как велосипедный насос…

– Ты ничего не знаешь!

– Все знаю, д-деточка. Выжить в интернате с нуля, когда ты черный с диагнозом, собрать бригаду, лучшую на районе, подобрать под себя даже бывших с-скинхедов… Я вижу насквозь тебя, Элли, Марго, всех.

– Тогда почему ты спалился и попал в тюрьму?

– Из-за идиота – Славика, конечно. Но заметь, я не на зоне, а в проекте «Луч». Я всегда вылезаю из дерьма и любую парашу обращаю себе на пользу… Кто, по-твоему, к-крыса?

– Не Элли, – сказал Денис и вдруг запнулся. Почему он так уверен?! «Я люблю тебя». – «Нет, просто нам хреново здесь»…

Не ко времени, страшно не вовремя у него сжалось горло. Он отвернулся; опасно показывать этому новому Славику свою уязвимость. А глаза уже жжет, в горле першит, и слезы стоят, как вода в колодце. Он пообещал маме, что вернется, и он должен вернуться – любой ценой…

– То есть ты не уверен, – констатировал Славик.

Денис молчал.

– Позавчера в офисе, вечером, Элли сидела за столом и пырилась на голограмму, – сказал Славик.

– Это красиво, – Денис постарался удержать плавный вдох, чтобы не всхлипнуть. – Марго тоже туда ходит.

– Разберемся, – Славик накинул на плечи полотенце. – Чего ревешь? По матушке соскучился?

– Тебе не понять, – сказал Денис.

Славик кивнул – без насмешки.

«ЛУЧ». ЛИЗА

В длинном коридоре, где каждая стена смотрела глазами родителей, с портретов, с барельефов, с фотографий, – Лиза положила единственный живой цветок к единственному памятнику, который не вызывал у нее отчаяния: «Спящий Грег». Не живой, но и не мертвый. Бронзовой щекой на бронзовой подушке, с закрытыми глазами, уютный. Спит.

Шлепанье детских ног заставило ее обернуться. По коридору памяти шла Йоко, держа за руку босого Адама в желтом комбинезоне и шапочке. Она шла и смотрела мимо, напоказ уважая право Лизы побыть здесь в одиночестве, но Адам замедлил шаг и вытаращил на Лизу черные глаза-маслины:

– А, а. Я. Ня.

– Тетя Лиза занята, – Йоко взяла его на руки. – Идем к папе.

Она прошла дальше, два десятка метров вдоль коридора, и остановилась перед большим голопортретом на стене: Роджер, совсем молодой, с огромной шапкой черных вьющихся волос, смотрит на закатное солнце у океана. Лиза смутно помнила день, когда был сделан снимок: они гуляли, ели пирожные и играли в волейбол на берегу, и Лиза была в той компании самой старшей…

– Ам ля, – сказал Адам.

– Вот папа. Ты вырастешь, станешь такой же, как он, красивый и сильный… Положи цветочек. Это для папы.

Лиза повернулась и пошла к выходу.

Когда-то давным-давно Максим сказал: «Когда ты сделаешь свою работу и умрешь на «Луче», ты будешь с нами, на Земле, мы вместе поедем в кругосветное плаванье. Ты, я, мама, все друзья…» Потом ее уверили, что это был не отец, а просто шутка, фальшивка, проделка Тролля, который под конец жизни был не в себе. Но после всего, что случилось, побывав в шкуре Тролля, Лиза снова начала сомневаться. Записывая обращение после старта, экипаж «Луча» обращался к людям, не существовавшим на тот момент, но вполне реальным – в будущем. Земли больше не было, но «Луч» уже был отправлен, и в точке Прибытия, в дальней проекции, Земля вращалась, ловя солнечные блики зеркалами океанов и снежными пиками, окутанная дымкой, огромная, крохотная – реальная.

Что, если ее разговор с отцом не был розыгрышем? Говоря «встретимся на Земле», может быть, Максим имел в виду Землю их общего будущего?

ДЕНИС

Разогретая пицца больше не лезла в горло. Денис разморозил в микроволновке рыбное филе (сом, что ли? Карп?) и запек в фольге с овощами.

Пока он разбирался с сушеными травами в пакетиках, пришла Марго и молча стала помогать – чистить картошку. Она больше не носила темные очки, не пыталась отгородиться, не закрывала лицо. Денис подумал про себя, что стрессоустойчивость у девчонки как у морского десантника; теперь, после разговора со Славиком, он мучительно не знал, как себя с ней держать.

– А… Игорь знает, где ты?

Она кивнула:

– Конечно, он знает. Я не отвечаю на его эсэмэски… Но он знает, что я его спасу.

– А родители? Они не удивляются, что ты на тридцать дней вообще пропала с горизонта?

– Я не пропала, – Марго улыбнулась. – Я каждый день им «отвечаю»… Есть специальный человек, который им эсэмэсит с моего телефона.

– И они не узнают по письмам, что это не ты?!