Луч во тьме

Примерно с месяц назад отец Сергея Ананичева — Константин Кузьмич познакомился с дворником этого склада — дедом Николаем. Убедившись в том, что старик свой, Константин Кузьмич свел его с сы- ном Сергеем и Николаем Шешеней. Те быстро стол- ковались с дедом. Склад был расположен вблизи Киево-Печерской лавры. Старые складские помещения прятались среди вековых дубов. Заборы тянулись до самых днепровских склонов. Тут и жил дед Николай возле будки с двумя огромными овчарками. Склад тща- тельно охранялся. В воротах стояли немецкие часо- вые, а по двору бегали овчарки. И вот настал этот день: вечером склад должен быть уничтожен. Дед сообщил, что все благоприят- ствует им: на складе собрано много разного обмунди- рования. Припас он и бочонок с бензином: значит, го- рючее есть! До лавры друзья добрались засветло. Залегли на склоне. Высокая, еще теплая от дневного солнца тра- ва хорошо их скрывала. Ждали, пока стемнеет. Нако- нец наступила темная беззвездная ночь. Ананичев перебрался через забор, чтобы помочь деду. (Сергей уже давно похаживал к деду и сумел приручить со- бак.) Кочубей приподнялся с земли. Что там сейчас делает Сергей? Григорий слышал, как в груди ко- лотилось сердце. А может, это не у него, а у Ше- шени? Григорий тихонько окликнул друга. Николай сказал: — Как медленно тянется время... О чем думал Шешеня? Может быть, о том же, что и Кочубей: не в последний ли раз они видели се- годня старого сторожа, Сергея Ананичева, смелого комсомольца, душевного друга? Может, их уже схва- тили? Нет, на складе тихо. Кочубей и Шешеня имели оружие, и они готовы были до последней капли крови защищать жизнь старика и юноши. Собирался дождь. Хоть бы не помешал пожару. Вдруг вечернюю тишину прорезал тихий свист: сиг- нал Сергея. Кочубей и Шешеня вскочили с земли, приготовили оружие. 61

В небо взвился огненный столб. На складе засуе- тились, запрыгали часовые, залаяли овчарки. А Сер- гей с дедом словно сквозь землю провалились. — Серге-ей! — не выдержал Григорий. Шум на складе нарастал. Огонь бушевал. Пламя взвивалось вверх высоким столбом. В ворота влетело несколько пожарных машин. Донеслись автоматные очереди. ...Пройдут годы, на живописных склонах Днепра вспыхнет огонь Славы в память тех, кто спит веч- ным сном на этой добытой в смертельных боях род- ной земле. Огонь будет гореть и в честь четырех смельчаков, которые однажды летом 1942 года совер- шили этот героический подвиг. 4. До войны здесь цвели розы — красные, белые, желтые. Григорий очень любил эти прелестные цве- ты, неповторимые в своей чарующей красе. Сейчас роз не было. Но были каштаны, клены, был Тарас Шевченко, были — тихие и безлюдные сейчас — ал- леи любимого киевлянами Николаевского сквера. Каждый четверг Кочубей присаживался на ска- мейке вблизи памятника Кобзарю и читал, дожи- даясь товарищей, которым надо повидаться с секре- тарем своей парторганизации. Сегодня должен приехать Ткачев. Шешеня видел одного нежинского машиниста, и тот сказал: «Кузьма передает Павлу, что съездил в Сумы успешно, будет в четверг». Кузьма—подпольная кличка Ткачева, а Павел — Кочубея. К слову, отныне Кочубей уже не Николай Тимченко, а Константин Иевлев. Он решил сменить документы, так как Вера Давыдовна Анань- ева заметила, что около их дома на Железнодорож- ном шоссе второй день вертится какой-то тип. Он по- стучался к Вере Давыдовне и попросил напиться воды. — Что, мать, скучаешь? — спросил он.— Сама живешь? — Сама, сынок, сама. А что, может, вам квартира нужна? — не растерялась Ананьева. 62