Лучинушка

Софья Николаевна села на диван, и стала рассуждать. Да, в доме Надюши однозначно побывал кто – то чужой, но вряд ли это был вор. Насколько она успела заметить, все её вещи были на месте, а грабителя, зашедшего просто помыться, да ещё и оставившего за собой идеальный порядок, она себе как – то не представляла. Скорее всего, это действительно был кто – то из Надюшиных родственников или знакомых. Как он попал в дом? Да очень просто, она могла дать ключи кому угодно и так давно, что сама об этом позабыла. На неё это очень похоже. Отсутствие чужих вещей тоже ни о чём не говорит. Например, этот случайный гость знал о том, что она находится у дочери, но, оказавшись в городе по своим делам, забежал на минутку помыться, а вещи оставил в камере хранения.

Она как раз раздумывала над тем, стоит ли звонить участковому ещё раз, когда в дверь постучали. Вздрогнув от неожиданности, приподнялась и посмотрела в окошко, в которое было видно крыльцо. Там стоял участковый.

– Стёпушка, мой дорогой. Как же я вам рада! – воскликнула она, чуть ли не бросаясь ему на шею.

– Здравствуйте, Софья Николаевна. – сказал Степан, удивляясь порыву обычно сдержанной Софьи Николаевны.– Как ваши дела?

– Всё хорошо, Стёпа, всё хорошо…

– А почему вы звонили?

– Звонила? Да так, пустяки…

– Давайте – ка мы с вами присядем, и вы поделитесь со мной всеми своими пустяками.

– Да – да, заходите, я напою вас чаем. А ещё у меня есть прекрасные щи с говядиной. Не желаете ли тарелочку?

– Щец я бы поел… – согласился Степан, в желудке которого плескалось несколько чашек кофе, которым его угощали в каждом кабинете, и больше ничего.

– Тогда мойте руки и присаживайтесь, – пригласила Софья Николаевна, трогая рукой кастрюлю.

Щи были достаточно горячие. Она открыла крышку и ахнула. Кастрюля была наполовину пуста, а от приличного куска говядины остался один навар.

– Что – то случилось? – спросил Степан, вешая полотенце на крючок.

– Вот… – только и смогла сказать Софья Николаевна, тыча рукой в кастрюлю.

– Что «вот» – не понял Степан, заглядывая в неё и втягивая носом аппетитный запах.

– Щи кто – то съел. Я сварила их сегодня и ещё не обедала. Кастрюля была полна. И мясо тоже кто – то съел. И свечи, и спички…

– Свечи и спички… – не понял Степан, – их тоже кто – то съел?

Взглянув в его изумлённые глаза, Софья Николаевна поняла, что он подозревает её в старческом маразме.

– Я конечно волнуюсь,– она старалась говорить как можно спокойней, – но я не сумасшедшая. Разумеется, свечей и спичек никто не ел. Они просто исчезли.

– Исчезли? Когда?

– Я не знаю, когда это случилось. Но вчера вечером у нас погас свет…

– У нас тоже.

– Да, и у нас… – повторила Софья Николаевна,– такое бывает довольно часто, поэтому у меня вот в этом ящике всегда лежит запас свечей и спичек. А вчера я обнаружила, что нет ни одной свечи и половины спичек. Теперь кто – то съел щи. И ещё… кто – то мылся в Надюшиной ванной.

– Мылся в ванной? – спросил Степан, не скрывая любопытства,– и кто это был?

– Я не знаю.

– А кто вам сказал, что в ней кто – то мылся?

– Тряпка.

– Как «тряпка»?

– Сейчас я всё объясню. Понимаете, пока я была в Голландии, Надюша следила за моим домом. И делала это очень хорошо. Теперь, когда она уехала к дочери помочь с новорожденной внучкой, я делаю то же самое. Я каждый день кормлю Фоку, проверяю всё ли в доме в порядке, то есть газ, вода, окна и прочее. Затем поливаю цветы, иногда немного убираюсь, но после обязательно стираю все использованные тряпки и сушу их в ванной, на трубе. А вот сегодня половая тряпка оказалось сырой, хотя я пользовалась ею дней десять назад, а пол слишком чистым, словно в ванной кто – то недавно мылся. А теперь вот щи… И что прикажете обо всём этом думать? Могу ли я оставаться спокойной, зная, что кто – то шарит по нашим домам, моется в чужой ванной, ест щи и абсолютно ничего не боится… А если это убийца? А тут ещё и Марья Ивановна пропала…

– Марья Ивановна нашлась…

– Слава богу! – обрадовалась Софья Николаевна, – она уже дома?

– Боюсь, домой она уже не вернётся. Её недавно выловили из нашего озера. Я только что был на её опознании.

– Она утонула? – охнула Софья Николаевна,– как это могло произойти?

– Пока ещё ничего не понятно. А вы не можете сказать, когда вы видели её в последний раз?

– Могу, ведь она пропала на моих глазах.

– На ваших глазах? И как это случилось?

– Мы с нею были у Стеши, вернее у Адама Викентьевича.

При упоминании о Стеше лицо Степана вытянулось и посуровело. Он до сих пор не мог простить ей того, что, отвергнув его ухаживания, она неожиданно вышла замуж за старика. Если бы её избранник был молодым, здоровым мужчиной, он бы ничуть не обиделся, так как понимал, что сердцу не прикажешь. Но то, что она, вся такая скромная, порядочная и правильная, погналась за богатством, заставляло сомневаться в её искренности и говорило о её меркантильности, чего можно было ожидать от кого угодно, только не от неё.

– Пожалуйста, не осуждайте Стешу… – сказала Софья Николаевна, почувствовав его настроение, – вы не знаете всех причин её поступка. Когда – нибудь я всё вам объясню.