Лучшая фантастика XXI века

Я сосредоточился на своей экзокоже. Обычно она с ее легкими неровностями и несовершенством очень похожа на нормальную. Теперь моя нога стала абсолютно гладкой – я надеялся, что поверхность, не создающая трения, сможет легче выскользнуть, высвободиться. Я почувствовал, что нога чуть подается, и во мне ожила надежда, но дальше нога не двигалась. Косточка на лодыжке мешала дальнейшему продвижению. Даже если трения нет, нельзя протащить узел через игольное ушко.

В нетерпении, раздраженный, я чувствовал, как экзокожа возвращается в прежнее состояние. Мне нужно было высвободиться, я не мог ждать, пока новая буря разбросает камни. Мой звездолет скоро покинет Землю. Если я на него не попаду, другого шанса у меня не будет.

В этот миг я подумал: может быть, подсознательно я хочу опоздать на корабль? Неужели я добивался катастрофы, чтобы помешать себе улететь?

Я не мог отрицать, что в каком-то смысле сам виноват в случившемся. Я намеренно проявил безрассудство, гнал себя, пока не произошел неизбежный несчастный случай. Почему?

Думая об этом, чувствуя, как меня омывают холодные волны, я понял, что хотел выйти за пределы своего прежнего тела, желая доказать себе, что достоин отлета. Мы столько слышали о трудностях нашей миссии, столько говорилось о том, что натуралы не могут выжить там без нашей помощи, что я чувствовал потребность испытать пределы возможности моих усовершенствований.

Подсознательно я хотел оказаться в положении, в котором мое природное тело не выдержало бы. Если бы в таком случае я выжил, это доказало бы, что я действительно преобразился и смогу выжить на новой планете среди приливов и ураганов.

Что ж, первую часть этого плана я осуществил. Добился неприятностей. Теперь настало время выпутываться.

Но как?

У меня в черепе – аварийный радиомаяк. Я могу активировать его, и тогда меня обязательно вытащат из воды. Но это неудобно. Это покажет, что я не умею управлять своим новым телом даже в благоприятных земных условиях. Если я попрошу о спасении, меня под каким-нибудь благовидным предлогом исключат из экипажа. Колонисты должны рассчитывать только на себя и самостоятельно справляться с любыми трудностями. Очередь желающих очень велика – это люди, которые не падали с утеса и не попадали под груду камней.

То же самое произойдет, если я дождусь рассвета и начну кричать, чтобы привлечь внимание человека, первым вышедшего на берег. Нет, я не могу решиться на спасение. Я должен спастись самостоятельно.

Однако осознание того, что необходимо найти решение, не обеспечивает самого решения. По крайней мере, не сразу. И по мере того как ветер стихал, а дождь превращался в мелкую морось, я подавил дрожь и принялся холодно и логично обдумывать ситуацию.

Мне нужно вытащить ногу из-под камней. Передвинуть камни я не могу. Поэтому я должен передвинуть ногу.

Мне нужно передвинуть ногу, но ступня зажата. Поэтому от нее нужно отказаться.

Как только я это понял, я совершенно успокоился. Все очень просто. Вот цена, которую я должен заплатить за освобождение. Я снова подумал, не позвать ли на помощь. Я смогу сохранить ногу и останусь на Земле. Или потеряю ногу и отправлюсь к звездам.

Неужели я так сильно хочу улететь?

Я уже решил оставить семью и девушку. Если не откажусь от ступни, всего лишь небольшой части тела, что скажут о моих ценностях? Это даже не необходимость выбора: мне только нужно смириться с последствиями решения, уже принятого раньше.

И однако я тянул и тянул, надеясь, что появится какая-то другая возможность, что я смогу уйти от своего выбора.

С некоторым стыдом признаюсь, что наконец подвигло меня к действиям. Не логика, не усилие воли. Боль в зажатой ноге, которая постоянно усиливалась, пока я размышлял над возможностями. И плавать в холодной воде тоже было невесело. Чем быстрее я начал бы действовать, тем быстрее смог бы высвободиться.

Я сосредоточился на своей экзокоже, этой чудесной программируемой оболочке, и приказал ей сползти со ступни. А потом приказал войти в ногу сразу над правой лодыжкой.

Ай! Ой, ой, ой, уфф!

Пытаясь не обращать внимания на боль, я постепенно продвигал экзокожу. Я мог бы проделать всю операцию мгновенно, отрубив ступню, как разрубают огурец. Но и у экзокожи есть пределы – она не предназначена для этого. Я и так уже требовал от нее большего, чем то, на что она была рассчитана.

Скоро – скорее, чем я надеялся, – мне пришлось остановиться. Потребовался доступ к блокировке боли. Нам постоянно твердили, что это последний резерв, что боль возникает не без причины и мы не должны походя от нее отказываться. Но если ампутация собственной ступни – не чрезвычайная ситуация, мне не хочется попасть в обстоятельства, по-настоящему требующие последнего резерва. Я отключил сигналы боли.

Онемение опьянило меня. Какое благословение – свобода от телесной боли! В отсутствие боли задачу я выполнил быстро. Вскоре экзокожа полностью перерезала кость, отрубив ступню и запечатав рану. Высвободившись из завала, я отплыл и выбрался на берег. Упал и мгновенно уснул.