Лучшая половина. О генетическом превосходстве женщин

Выживали далеко не все заболевшие. Смерть тех, у кого пустулы такими корочками не покрывались, была болезненной и очень нескорой. Их органы и внутренние ткани начинали кровоточить и разжижаться, в результате чего несчастные походили на мумии, хотя и были еще живы. Этот ужасный процесс мог тянуться четыре недели.

У тех, кому удалось обмануть смерть, струпья в конце концов отпадали, но кожа оставалась обезображенной ужасными шрамами. Кроме того, многие выжившие теряли зрение. Покрытая оспинами плоть служила визуальным напоминанием о недуге, и переболевшие предпочитали сторониться людей. Единственным утешением могло служить то, что они приобретали пожизненную устойчивость к повторному заражению, хотя никто в то время и не понимал, чем это объясняется.

Лишь в 1973 году была опубликована первая зернистая фотография фрагмента антитела – специализированного белка, который организм вырабатывает для борьбы с инфекциями. Именно антитела сыграли решающую роль в нашей окончательной победе над этой страшной болезнью. В 1980 году ВОЗ официально объявила о ликвидации оспы, и человечество с облегчением выдохнуло, поскольку многовековому страху был положен конец. Я, как и миллиарды других людей, был избавлен от опасности обезображивания и смерти от оспы благодаря прививке, которую получил в детстве. Я оказался в числе тех землян, кто был вакцинирован едва ли не последним, когда борьба с этой инфекцией уже подходила к счастливому финалу.

Зачем я вам об этом рассказываю, спросите вы. Какое отношение оспа имеет к женщинам и их генетическому превосходству? Мы победили оспу, запустив и затем задействовав скрытую силу иммунной системы, – одной из самых сложных биологических систем в нашем организме. И как мы увидим в этой главе, генетические мужчины редко могут конкурировать с тем иммунологическим арсеналом, которым владеют генетические женщины.

Эпическое повествование о выдающихся научных достижениях в области искоренения оспы часто начинают с рассказа о британском враче XVIII века Эдварде Дженнере. Любой студент-микробиолог или будущий медик практически в любой стране мира непременно выслушивает примерно одну и ту же историю об отце иммунологии: доктору Дженнеру отводится главная роль героя, который врывается на сцену мировой медицины и заявляет, что открыл, как предотвратить оспу с помощью вакцинации.

Чем Дженнер был на самом деле знаменит до того, как обратился к проблеме вакцинации, так это изучением гнездовых привычек обыкновенной кукушки. Кукушка подбрасывает свое яйцо в гнездо другой птицы, перекладывая собственные родительские обязанности на ничего не подозревающего нового воспитателя. Во времена Дженнера люди думали, будто взрослая кукушка на этом не останавливается и вдобавок еще и безжалостно избавляется от других яиц и птенцов в чужом гнезде, чтобы обеспечить своему отпрыску полный доступ к пище и ресурсам, предоставляемым рассеянным суррогатным родителем. Однако путем тщательного наблюдения Дженнер установил, что мать-кукушка не виновата: убийством одержим именно кукушонок. Чужак быстро расправлялся со всеми яйцами и птенцами, выбрасывая их из гнезда. За работу о кукушках Дженнера избрали в Королевское общество, а членство в нем было по тем временам величайшей честью для любого ученого[19].

Есть несколько версий того, при каких обстоятельствах Дженнера осенила идея вакцинации от оспы. Одна из них гласит, что озарение произошло, когда Дженнер еще учился на сельского врача в Беркли, графство Глостершир. Там он якобы подслушал, как молочница говорит, что не заразится натуральной оспой, потому что уже переболела коровьей.

Оспа, как коровья, так и натуральная, вызывается хотя и родственными, но отличающимися вирусами, причем первая эволюционировала для заражения коров, а вторая специализировалась на заражении людей[20]. В те дни коровья оспа была профессиональной вредностью для людей, практически живших с коровами бок о бок.

Согласно другой версии той же истории, у доктора Дженнера была пациентка по имени Сара Нельмс, молочница, на руке у которой появилась странная сыпь. Так как Дженнер наблюдал многие случаи этой инфекции у женщин, доивших коров, он поставил точный диагноз: коровья оспа. Услышав же от Сары, что она будет невосприимчива к натуральной оспе после заражения гораздо более легкой коровьей, Дженнер решил проверить эту теорию.