Читаем Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение полностью

Будь ты семейства древнего хоть десять раз главой,

Шея, жена примерная, вертит той головой.

Смотрит куда предписано мужняя голова.

В Книге меж строчек втиснуты мудрые те слова.

Происхожденьем, званием аристократ живёт.

Нет у рабынь в Писании шансов возглавить род,

Даже когда отмеченный Господом твой малец…

Жалко Агарь как женщину, сломленную вконец.

Выплакать горе некому. Пропасть, над нею рожь…

Ангел Господень лекарем: «Кто ты, куда идёшь?

Стой, возвращайся в хижину, ненависть спрячь, уймись,

Саре, тобой обиженной, в ноженьки поклонись.

Ты же раба, наложница, знай своё место впредь.

Богом рабе положено от госпожи терпеть.

Хватит в соплях, в стенаниях горе носить в трусах.

Слышал твои рыдания Бог наш на небесах.

Семя Аврама считано, твой на учёте плод.

Сыном твоим упитанным мы зачинаем род.

Век ему необученным диким ослом ходить,

И при удобном случае братьев копытом бить».

Так успокоил девушку Ангел, что послан был.

Как-то не очень вежливо. Видимо, для рабынь

Слово звучало грубое в древние времена…

Груди зато упругие — Ангелов слабина.

(Вечно тому, кто пыжится прыгнуть за облака,

Вместо поддержки слышится: Врёшь брат, кишка тонка.

Если кому обломится выскочить за предел,

Быстро ему напомнится, сколько он каши съел.)

Вышел со знаком качества первый лихой араб,

Но чтоб евреем значиться, был он кишкою слаб.

Рос Измаил упитанным, вёл от рабыни род.

Стать парню богоизбранным слабый не дал живот.

Может, подпортил мальчика орган какой иной,

Сросшиеся там пальчики, вылезший геморрой

Или иное пугало, требует что ножа,

Раз невзлюбила смуглого белая госпожа.

Но воздадим ей должное. Что если бы Аврам

Не поимел наложницу, превозмогая срам?

А не случись соитие за перебором лет

Мы бы и не услышали, кто такой Магомед.

Кабы не Сары рвение деву лишить прыщей,

Есть у меня сомнение, был бы ислам вообще?

Племени сын семитского мог бы евреем стать,

Да подкачала низкого происхожденья мать.

Гуленый от наложницы, названный Измаил,

Под ритуала ножницы мальчик не угодил

(Резали избирательно)…Стал он при всех делах

Племени основателем, хоть и не патриарх.

(Как полукровке первому славу ему пою,

С Пушкиным я, наверное, здесь на одном краю.

Предкам от Измаила мы можем вести свой счёт,

Пушкин — талант невиданный, я — неизвестно что).

Род свой ведут по матери неполукровки сплошь,

Так что смотри внимательно в жёны кого берёшь.

Красит жену не талия, мёд вам не пить с лица.

Нужно в Месопотамию слать за женой гонца.

Чем патриархи славились первые от сохи -

Жёны у них красавицы, Сара, потом Рахиль.

Лия, Ревекка пихтами вырастут средь невест,

Даже служанки ихние родом из нужных мест

Будут. Лицом, сложением — персики, мармелад.

В дело деторождения тоже внесут свой вклад,

Будут плодить невиданно избранных, как песок.

Лишь с поклоненьем идолам был Иегова строг.

Позже, когда не выгорит всех обратить, тогда

Многих с евреев выгонит чистых кровей Ездра.

Жён из своих, по вере чтоб, следует в дом вести.

А на чужие прелести Господи упаси

Слюни пускать и пялиться — пишет Ездра Закон.

Так бы повырождались все, кабы не Соломон.

Женщин им перемечено было из разных мест

Сколько во всём Двуречии не отыскать невест.

С ним укрепилось мнение: разницы нет, поверь,

Рода для укрепления чьих будет сын кровей.

Тот, кто отнюдь не дразнится, стоит задуть фонарь,

Не обнаружит разницы Сара под ним, Агарь.

Мудрая Сара женщина, Бога ей не гневить.

Мужу её завещано род, как песок, плодить.

Умная, но бесплодная (нынче почти типаж)

Женщина благородная мужу дала карт-бланш.

Это ж не просто пьянствовать, на стороне блудить..

Что мужику препятствовать? Разве что пожурить…

Господа обещания стали почти клише.

Дальше об обрезании всенепременнейше.

<p>Глава 17 Удвоение букв и обрезание</p>

В главе сей вновь еврейские дела:

Про верховодить миром обещанья,

В Авраме удвоенье буквы «а»,

Завет и крайней плоти обрезанье.

Здесь удвоенье в Саре буквы «эр»,

Раз ей рожать в особенном почёте.

Здесь рабства процветанье, например:

— За сколько вы ребёнка продаёте?

В баранах, в сиклях? Что у вас за курс?

Для лет своих ребёнок слишком резок.

— Вчера прислали, фирменный урус.

— А, извините, он уже обрезан?

Продумал Бог кампанию одну,

Похлеще чем перенести столицу.

Ведь прежде чем объединить страну,

Неплохо было бы разъединиться.

Обещанный передавая край

(Здесь речь идёт опять о Ханаане),

Господь сказал: «Живи, владей, дерзай,

Но выполни одно лишь указанье -

Плоть обрезайте крайнюю вы впредь

Во исполненье Божьего завета.

Приятно мне на кожицы смотреть

С того и с этого, с любого света.

Так легче мне народы разводить,

Определить, кому гореть в Геенне.

Когда в песках приходится бродить,

Пренебрегать не стоит гигиеной.

Вам знамением заповедь одна:

В здоровом теле дух здоров и фаллос»…

Ей следуя в любые времена,

Усиленно евреи размножались.

Любители сю-сю и мусюсю

Держали в чистоте срамное жало,

Цветных наложниц пользовать вовсю

Галаха им тогда не запрещала.

Что представителей иных племён

Евреи покупали на базаре,

Я в курсе дел, но крайне удивлён -

Рабов и тех евреи обрезали.

(А если кто с еврейством не в ладах,

Себе достойной не отыщет пары

Иль выкупят обратно на торгах?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия