Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

По прыти его интригановой,

И было дано ему имя Фарес,

Что значит "бороться с ******* (лидером коммунистов).

* Сою́з пра́вых сил (СПС) — политическая партия в России, существовавшая с 1999 по 2008 год.

Глава 39 Иосифа подставила жена начальника

Иосиф (не Сталин, тот с рабством — борец,

Всю жизнь проходил в одном кителе),

Иакова сын угодил во дворец

К начальнику телохранителей.

Был тот Потифар интриган, хлеще нет,

Оправдывал, в целом, доверие.

Портрет впору ставить в его кабинет

Наркома Лаврентия Берии*.

До женского пола — такой же герой

(Кобель похотливый, по-нашему).

И юношей любят на службе порой,

Наскучив женой, секретаршами.

Предвидя любую начальника блажь,

Иосиф жил у Египтянина,

Успешен в делах, нарабатывал стаж

И в сыске хорош и в дознании.

Начальник Иосифу то поручал,

О чём говорить мне не хочется.

Про всех царедворцев он знал без врача -

Что пьют по утрам и чем мочатся.

Подробности эти проведав про всех,

Он думал не без огорчения:

Чем выше судьба нас заносит наверх,

Тем низменней наши влечения.

Топ-менеджером стал по службе своей

Иосиф в дому Египтянина,

И шастал с ключами от разных дверей

Начальником в доме хозяина.

Но сбила судьба с управленца картуз,

Счастливая жизнь дала трещину.

Причина одна, как сказал бы француз:

В несчастье любом ищи женщину.

Красивый, смышлёный, улыбкою бел

Иосиф был обворожительным,

Что тоже бывает, представьте себе,

Достоинством крайне сомнительным.

Хозяин к Иосифу благоволит,

А баба по Осеньке тащится,

За глупости, тварь, ущипнуть норовит,

На прелести парня таращится

И прямо сказала ему: «Спи со мной!»

К ребёнку лишь так обращаются.

Всему обрезание стало виной -

Как это у них получается

У этих евреев, не зря ж говорят,

Какие они сексопильные.

А по наслажденью их тайный обряд

Заменит любое насилие.

Иосиф не маленький, спать с ней не стал,

Иная профориентация -

Все силы работе по дому отдал,

Чем ввергнул хозяйку в прострацию.

На красную шапочку парня зело

Волчица та пачку раззявила,

А он всё одно — про великое зло

Пред Богом и перед хозяином.

Она же к нему пристаёт, день за днём

С идеей навязчивой носится.

С больным самолюбием игры с огнём

Добром, как известно, не кончатся.

Что мымры каприз не исполнил сполна,

Получит Иосиф по чайнику.

Особенно, если та мымра — жена

Высокого военачальника.

Однажды под вечер, в дому никого,

Иосиф с делами замешкался.

Как вихрь налетела она на него

Одежды срывать дурой бешеной.

«Ложись, мент, со мною, а то оторву»…

Что ждать от оторвы рассерженной?

Припомнил Иосиф, лежал как во рву,

Избитый, раздетый, подержанный.

Иосиф скучал, по башке получив,

Раздет до трусов, мама родная…

Внезапно очнулся, момент улучил

Рванул из дворца огородами.

Синицей из рук он исчез в облаках,

Утёк, как невольник с плантации.

Остались у мымры охочей в руках

Его панталоны цветастые.

Хозяйка орёт, как беременный лев,

На вопль сразу слуги сбегаются

И видят картину — жена, силь ву пле,

Мужскою одеждой швыряется.

«Хотел надругаться, а я не дала

Себя обесчестить редискою».

И словно испорченная понесла

Сплошь мерзости антисемитские.

(Я б мог про еврея копнуть глубоко,

Дойти до фамилии девичьей,

Но радости я не доставлю такой

Воинствующим Пуришкевичам**.)

Явился со службы муж, весь в орденах.

Что видит Его преподобие? -

В кровати жена, как Мегера страшна,

Колбасит её ксенофобия.

В своё оправданье и просто со зла

Подставила баба Иосифа -

Про жидо-масонов пурги намела,

Трусы с вензелями подбросила.

Отелло, я помню, жену придушил,

Поддался муж на провокацию.

Там Яго платочек всего предъявил,

А здесь — панталоны цветастые.

Как раненый зверь Потифар возопил

От вида масонского вензеля,

Рисунок подобный не переносил,

Серьёзные были претензии

Ко всем, кто знак циркуля и мастерка

Ценил больше красного знамени.

Сама к пистолету тянулась рука,

Как позже в нацистской Германии.

Жене надо верить, но этот сыскарь,

Начальник всех телохранителей,

В Пицунде свои проводил отпуска,

На Рице не раз его видели

Раздетого не на своём этаже.

Наслышан про женские подлости

И как подставляют достойных мужей

Известны ему все подробности.

Ему ли подвоха здесь не разглядеть?

Насильник, когда домогается,

Сперва умудряется жертву раздеть,

Потом уже сам раздевается.

Мошенница, входит когда в кабинет

С порочащим явно намереньем,

С себя всю одежду срывает в момент,

Кричит, что уж час как беременна.

А здесь оказались у бедной овцы

Прикрыты и зад, и передница.

Ей в воду свои не упрятать концы,

Впустую она ерепенится.

Но если поставлена жёнина честь

На карту, мужчина меняется.

От дам пострадавших по пальцам не счесть,

Их перечень лишь пополняется.

Синицей Иосиф в темницу влетел,

Томились где царские узники.

Так маленький Ося, что спать не хотел,

Сменил на баланду подгузники.

И здесь не оставил Иосифа Бог,

Недолго Иосиф печалился.

Начальник темницы им не пренебрёг

(Любили Иосю начальники).

Не хуже чем в части иной командир

Сумел он в неволе устроиться.

Умел, как никто, Ося делать чифир,

Молчу про иные достоинства.

Хозяину он угодил лучше всех

(Как нашему Сталину Берия),

А всё потому, что даёт Бог успех

Тому, кто отмечен доверием.