Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

Религия — дело сложное, язычнику не понять.

С предписанными бумажками давай, учиняй свой шмон

И, если найдёшь укравшего, всех нас забирай в полон.

Позор на века крысятнику, удел его — кости грызть,

Ноздрями вдыхать тухлятину, и жить средь таких же крыс».

Братья зря слова мочалили, затёрли гнилой базар -

В ослиную кладь начальник сам Пандоры припрятал дар.

Повторно на те же грабли им чтоб дважды не наступить -

Откуда монеты падали? — им раньше б себя спросить.

Когда под ослиной задницей вдруг деньги лежат как сор,

Не в пляску тогда пускаются, а чинят в хлеву запор.

(Сантехник носки снимающий, прочистить чтоб унитаз,

И в доме их забывающий — чем только ни дурят нас?

В отсутствие ваше в спальне вдруг забыл Полтергейст пиджак.

Подтяжки и галстук с пальмами не явный, но верный знак:

В квартиру жить привидение пришло со своим узлом.

Ценой тому наваждению потом опустевший дом.

Горою посуда высится, к вершине пути трудны,

И не на кого окрыситься — ни призрака, ни жены.

Кого в этом обвинили бы, кто он и каких кровей?

Судить если по фамилии, то тот Полтергейст еврей.)

Когда в Божий дар поверили, упавший на их ослов,

Все девять в глупцов империю вступили без лишних слов.

Причину они со следствием умышленно развели,

Вернув, просчитав последствия, неправедные рубли.

Приличная репутация — дырявый, на деле, щит

И в случае провокации еврея не защитит.

Лишь Веня ту участь бренную не глупостью заслужил.

Монетою сын разменною в борьбе честолюбий был.

В карман Кирпича* подложен был украденный кошелёк,

И главный сыскарь по должности Жеглов* шьёт братишкам срок:

«Любой в воровстве замеченный не скроется за болезнь,

Признанье чистосердечное вины не снимает здесь.

Невольником в Древней Греции на солнце погреет зад,

Будь он хоть племянник *******, хоть сват он ему, хоть брат.

Обнюхаю всю поклажу я, ощупаю сапогом,

И чаша при ком окажется ответит своим горбом.

Его забираю в рабство я, пусть чистит в Сибири снег.

Шаг вправо — то провокация, на месте прыжок — побег.

Иные, не виноватые, позор его искупить

Домой пусть идут патлатые папашу мацой кормить,

Хорошее дать питание, разгладить налёт морщин.

Такое вот предписание мне велено сообщить».

* Персонажи советского кинофильма "Место встречи изменить нельзя".

Глава 44 ч.2 Не красть — не приемлет нация

(Восточные нравы строгие. Славяне не любят власть.

Как могут они убогие у сильного не украсть?

Единством сильна формация, где вор тот же самый мент.

Не красть — не приемлет нация, такой вот менталитет.

На нарах сидеть под следствием не лопнет у них пузырь,

Не сменят они на Грецию билет проездной в Сибирь.

Отмерено здесь на каждого семь бед и один ответ,

И как различать прикажите, что общее, а что нет?

Слэйв — раб по-английски пишется. В транскрипции «славянин»

Нам корень такой же слышится, возможно, и смысл один.

Не вещь, не предмет — орудие, невольник своих страстей

Свободною дышит грудью он, мешок утянув с полей.

Украл, выпил, сел — романтика… Мечтатель, борец, поэт

С вчерашним он пьёт охранником, продавшим свой пистолет.

Свободою не ошпарится тюремный аристократ.

Всяк, кто на чужое зарится, по сути, такой же раб.

Кому же с мозгами куцыми с рабом не претит родство,

Виной тому не коррупция — обычное воровство).

В чужой век попав нечаянно из нашего бытия,

Вернёмся опять к начальнику, к Иосифу и к братьям.

Спустили мешки, завязочки содрали, вдыхая ость,

На зёрна внизу раззявились — дознание началось.

До сумерек чтоб управиться, шманали братьёв толпой,

И в каждой ослиной заднице копался народ тупой.

Устроил всем испытание начальник тот, как дебил,

Прекрасно ведь не знал заранее, где чашу он схоронил.

(Я думаю, в те мгновения пытался он утаить,

Что Осины побуждения — не вина из чаши пить.

Иосиф фуфло задвинул им на скотном ещё дворе,

Но хочет с хорошей миною он быть при плохой игре.)

Свой обыск, начав со старшего, на младшеньком завершил,

Нашёл-таки эту чашу мент, где ранее подложил.

Намедни весь зацелованный здесь Веня столбом застыл

И в смысле, что как оплёванный, он не в переносном был.

Одежду всю, как положено, братья с себя рвут. Мешки

Опять на ослов возложены. Какие уж тут смешки.

Отчаяньем измордованы братья, как пленённый фриц,

В дом Оси спешат оборваны и падают в ноги ниц.

Что стали они дурацкою подставой, грешно не знать.

В коллегию адвокатскую им впору о том писать.

Обман налицо, подложная зацепка — их линчевать.

(Выходит, задумка Божия не в том, чтоб права качать -

В истории тем отметиться, мучителей обличать,

А всё-таки она вертится — в лицо палачам кричать.

Суть промысла в покаянии, привычном для наших мест,

Как должное наказание нести без вины свой крест.

От зла отрешиться вечного — за ближнего пострадать.

Есть выход у человечества: Его ль мудрецам не знать?

Писали не по наитию, рукою Господь водил.

Так Ветхий Завет в развитии суть Нового породил.)

Иосиф ещё в пижаме был, из дома не уезжал.

Возврата братьёв нежданного, похоже, Иосиф ждал.

На каждое своё действие однажды совет спросив

У Господа, на последствия был Осенька прозорлив.

От горечи стрел и радости себя заковал в броню,

Одной был подвержен слабости — чрезмерно любил родню.