Лучшие дни нашей жизни. О языке эсперанто и не только

В Китае дети идут в школу в 8 лет, заканчивают её в 18; студентки нашего профессора – первокурсницы 19-ти лет. Он дал им русские имена: Машенька, Ира, Наташа. Мы поболтали с очень милой и прекрасно владеющей языком китайской девушкой Дуней – о студенческой жизни, об Алле Пугачёвой, об изучении химии – и получили большое удовольствие от такого приятного общения. Девушки пригласили нас к себе в общежитие, и мы навестили их через несколько дней. Ну, там конечно, не так, как в общежитии для иностранцев: нары в три этажа, 10—12 человек в комнате – но те же термосы, тот же жасминный чай и искреннее дружелюбие, которое мы постоянно встречали у китайского народа (тоже, кстати, в отличие от Европы). Потом эти девушки приходили и к нам в гости; мы сидели за чаем и беседовали по-русски с Машенькой, Дуней, Наташей… Очень приятное впечатление оставили эти встречи.

*

А вот наконец и эсперантские события. Нас повезли в Народный Дворец, где проходило празднование 40-летия журнала «Эль пополя Чинио», самого красивого, самого яркого и интересного журнала на языке Эсперанто, рассказывающего о жизни современного и чудесах старинного Китая. Было много делегаций из разных стран мира. Но оказалось, что только мы привезли подарок: диск старинной русской музыки; остальные делегации ограничились добрыми словами. От нас «добрые слова» говорила я; и тогда я узнала, что чувствует знаменитый политик или кинозвезда, когда его ослепляют вспышки сотен фотоаппаратов: а ничего. Думаешь только о том, чтобы красиво и хорошо сказать то, что нужно, от имени своей делегации. Однако потом я заметила, что меня, единственную, не переводили на китайский (для почетных гостей и журналистов). Я было этим возгордилась: так, мол, хорошо сказала, что и без перевода всем понятно! Но после приёма ко мне подошёл пожилой переводчик и долго извинялся… Оказывается, он не понял меня! Он уже более 40 лет профессионально занимается Эсперанто, всех переводил; но я говорю так быстро!

Так я впервые столкнулась с характерной чертой китайского (и отчасти японского) подхода к изучению языков: идеальное знание грамматики, чтение-перевод… но абсолютно никакого внимания устной речи! Старые профессора даже возмущались, когда с ними пытались заговорить на языке, который они в письменном виде знали в совершенстве. Они объясняли, что научиться разговаривать может любой плебей, тогда как знать и понимать грамматику – дело избранных. В советских школах тоже склонялись, в принципе, к этому направлению; зато сейчас перегибают палку в другую сторону: только устная речь, и никакой грамматики. Но человек, который учит язык, совершенно не зная грамматики, и в самом деле чем-то похож на ученого попугая…

*

И вот наконец открытие Конференции. Официальная часть, приветствия; а затем что-то потрясающее, великолепное: китайские искусства. Упражнения тай-цзи-цюань выполняли синхронно сотни людей; а потом их демонстрировали нам отдельные исполнители: от пятилетней девочки до 87-летнего старца. Ещё более впечатляющим был цигун: девушка стояла на надутых воздушных шариках, на сырых яйцах, ходила по ножам. Другой человек стоял на остриях кинжалов, держа на голове шесть кирпичей; а потом эти кирпичи разбил голой рукой.

Но более всего меня потряс другой фокус: когда тот же кирпич человек строгал тонким стеклянным стаканом, как хозяйки нарезают тесто для пирожков. Я понимаю, когда энергия «ци» изменяется и направляется в человеке; но как перенести её в другое материальное тело, чтобы стекло резало кирпич?! Я видела всё это своими глазами; все шарики, яйца, кирпичи были настоящие; и до сих пор я нахожусь под впечатлением этого чуда.

*

В Конференции по применению Эсперанто в науке и технике, проходившей под эгидой Академии Наук Китая, принимало участие около 400 человек; было представлено 87 пленарных и секционных докладов. В моей секции (естественных наук) участвовали одни китайцы; тезисы докладов были розданы заранее, и поэтому меня на этот раз поняли (да и я, конечно, наученная опытом, старалась говорить как можно медленнее). Впрочем, доклад был сугубо специальный, биологов там, кажется, почти не было, и этот интерес был, наверное, просто интересом к ученому из другой страны и к языку Эсперанто, на котором, оказывается, можно делать научные доклады на международной арене. После доклада ко мне подходило множество людей, чтобы познакомиться, сказать что-то приятное и подарить тезисы своих докладов. А одна девушка, которая делала доклад по охране окружающей среды, подарила мне на память священный камень – яшму – в коробочке из красно-золотой парчи.

*