Лучшие дни нашей жизни. О языке эсперанто и не только

И такое восприятие мира сохранилось до сих пор. Более того, его перенимают и иностранцы, долго живущие в Китае. Когда нам надо было найти определённое место в Пекине, мы, запутавшись в лабиринте улочек, стали спрашивать у прохожих. Разумеется, английского языка там не понимал никто, включая полицейских. Что делать? И вдруг мы видим совершенно европейского вида юношу, который оказался даже русским (!), обучающимся в Китае. И он бодро начал нам объяснять: «Идите на север, потом сверните на восток…» – «Да что же мы, носим с собой компас в городе??! Куда идти, где свернуть??». Молодой человек рассмеялся и объяснил нам доступно для нашего понимания. Мы спросили, а как же сказать, например: «Сердце находится у человека с левой стороны». Неужели: «Сердце находится на западе человека»? Оказалось, там употребляется какой-то сложный перифраз, но прямого перевода нет. Недаром говорят: «Человек столько раз человек, сколько языков он знает». Каждый язык – это своя картина мира, своё восприятие его; и узнавая новый язык, человек в самом деле открывает для себя новый мир.

В студенческом общежитии комнаты на двоих; в комнате цветной телевизор и два больших термоса, которые ежедневно меняют. Утром вы выставляете мусорную корзину и термос за дверь, девушка со специальной тележкой забирает их и потом развозит в каждую комнату термосы со свежим кипятком. А на столе мы всегда находили пакетики с желтым жасминовым чаем, который обычно пьют китайцы.

Столовая находится в 10 метрах от нашего дома; она состоит из трёх залов: для преподавателей, для публики и третий, самый дешевый – для студентов. Нам раздали пластиковые талоны по 1 и 0,5 юаня, и на них мы выбирали себе еду по вкусу. Обычная еда студента (и наша!) – чашка риса с варёными побегами молодого бамбука; иногда мы брали картошку, супы, лапшу с соевым соусом, большие мягкие пампушки, не печеные, а варёные на пару; очень редко курятину и никогда мясо: оно очень дорого и не по карману бедным студентам или эсперантистам. Зато грибов в китайской кухне употребляется очень много, и они там дёшевы.

Наша столовая очень красивая: светло и чисто, везде висят яркие китайские фонарики, столы накрыты белыми скатертями, красные мягкие стулья, металлические приборы, включая ножи (совсем нет палочек). Но ведь это столовая для иностранных студентов! Потом мы зашли в общежитие для китайских студентов, и там все выглядело несколько иначе.

*

Видели два китайских дворца: один как имитация, специально построенный для съёмок фильма «Сон в красном тереме», а другой – Летний дворец императора. Рядом – озеро Кун-мин. Невозможно описать эту красоту. Между прочим, у китайцев, как и у русских, красный – значит красивый. Сияющий день, сверкающие пагоды, яркие одежды, красные крыши. И везде люди, которые пришли, чтобы увидеть свою историю и красоту своего народа. Огромное множество посетителей во всех исторических местах. Но, как я уже говорила, в Китае история – это современность; там вечно живая природа вечно возвращает историю людям как их живую жизнь; и всё слито воедино: природа-люди-история-современность.

Летний дворец стоит в классическом императорском саду, три четверти которого занимает озеро. При династии Юань (1271—1368) в это озеро была проведена вода из соседней губернии для улучшения снабжения города, и озеро стало называться Западным озером, или озером Кун-мин. Император Цяньлун построил на горе возле озера павильоны и разбил парк; но всё это было уничтожено англо-французской армией в 1860 году, во время Опиумных войн. Потом парк был возобновлён для последней китайской императрицы Цыси, снова разрушен европейскими армиями в 1900 году и снова восстановлен. После революции 1911 года, в Летний дворец из Императорского дворца перебрался последний китайский император, 5-летний ребёнок Пу-и.

Между дворцом и берегом озера тянется стена с окнами в форме цветков персика и сливы. Это характерная черта садов Китая: беседки, галереи, ограждения прорезаны окнами, которые никогда не застеклены, но имеют изумительно красивую форму, изящные ажурные переплёты.

На одном из островов на озере мы видели трехэтажный театр, построенный по приказу императрицы Цыси, где на каждом из трёх этажей шли различные представления. Всё это напомнило мне деяния римских императоров: там были и многоэтажные театры, и представления на воде, и безумные деньги, выброшенные на прихоти тирана: так, на представления в честь 60-летия Цыси было потрачено более 700 000 лянов серебра. Да и по характеру последняя китайская императрица походила на римских цезарей эпохи упадка: чтобы добиться власти, она, сначала простая дворцовая танцовщица, отравила своего мужа-императора, убила множество его придворных и детей от других браков, а под конец – и собственного сына, предварительно бросив в колодец его любимую жену. Ну чем не Нерон своего времени? И пусть «Запад есть Запад, Восток есть Восток»; – но злоба и подлость, к сожалению, всечеловечны.