Лучшие истории о невероятных преступлениях

Трое мужчин бросились за ним в окно, держа оружие наготове. Прогремели выстрелы, и ночную темноту прорезали оранжевые молнии.

Эллери приблизился к огню в камине погреть руки. Доктор Райнах медленно опустился в кресло. Торн тоже сел в кресло, обхватив руками голову.

Эллери обернулся и произнес:

– Я рассказал вам, капитан, достаточно о произошедшем тут с момента нашего появления, чтобы вам было понятно то, о чем я собираюсь сейчас сообщить. – Коренастый мужчина в форме кивнул. – Торн, прошлой ночью впервые в своей карьере, – продолжил Эллери серьезно, – я признал помощь… Ну, я так скажу всем замешанным в этом необычайном преступлении: если бы не милосердный Бог на Небесах, вы бы преуспели в умысле отобрать наследство у Элис Мэйхью.

– Я в вас разочарован, – заявил толстяк, сидя в кресле.

– Не передать, как это меня расстраивает, – усмехнулся Эллери. – Позвольте же пояснять вам, скептик. Когда мистер Торн, мисс Мэйхью и я приехали сюда, день клонился к вечеру. Наверху, в комнате, которую вы любезно мне предоставили, я выглянул в окно и увидел заходящее солнце. Этот факт, конечно, сам по себе ничего не означал – просто закат. Тривиальная вещь, интересная лишь поэтам, метеорологам и астрономам. Но в этот единственный раз солнце оказалось жизненно важным для человека, ищущего истину… Истинным светильником Божьим, сияющим во тьме. Спальня мисс Мэйхью в тот первый день находилась в противоположной стороне от моей. Если из моего окна виднелся закат, значит, оно выходило на запад, а ее окно – на восток. Пока все нормально. Мы поговорили и отправились спать. На следующее утро я проснулся в семь часов, вскоре после восхода солнца в этот зимний месяц, и что же я увидел? Я увидел, как солнце светит в мое окно.

В камине позади него зашипели угли. Коренастый мужчина в синей униформе обернулся.

– Разве вы не понимаете? – воскликнул Эллери. – Из своего окна я видел закат, а теперь увидел еще и рассвет!

Доктор Райнах посмотрел на него с легкой грустью. На его пухлые щеки уже вернулся румянец. Он поднял свой стакан жестом, странно похожим на приветствие, и сделал большой глоток.

А Эллери продолжил:

– Значение этого неземного свидетельства я осознал не сразу. Однако позднее вспомнил о нем и смутно уловил, что случай, космос, Бог, как ни называй, дает мне подсказку для невероятной загадки дома, исчезнувшего за ночь с лица земли.

– Боже милостивый, – пробормотал Торн.

– Но я не доверял своей памяти. Мне требовалась еще одна демонстрация с Небес, оплот, укрепивший бы мои подозрения. И вот, пока шел снег, пока он закрывал от нас солнце, я ждал. Ждал, когда прекратится снегопад и снова засияет солнце. – Эллери вздохнул. – И когда оно засияло, уже не оставалось сомнений. Я увидел его в комнате мисс Мэйхью, окно которой в вечер нашего прибытия выходило на восток. Но что я увидел в ее спальне этим вечером? Закат.

– Боже милостивый, – повторил Торн, словно не был способен произнести что-либо иное.

– Значит, сегодня окно ее комнаты выходило на запад. Но как это возможно, если в день нашего прибытия оно выходило на восток? Как могло окно моей комнаты смотреть на запад в день нашего приезда, а сегодня – уже на восток? Неужели солнце остановилось или весь мир сошел с ума? Или имелось еще одно объяснение, такое простое, что поражало воображение?

Торн пробормотал:

– Куин, это самое что ни на есть…

– Пожалуйста, позвольте мне закончить. Единственный логический вывод, не противоречащий законам природы и науки, заключался вот в чем: дом, в каком мы находились сегодня, и комнаты, которые мы занимали, казались теми же, что были в день нашего приезда, однако они были другими. Если только все здание не повернулось на своем фундаменте, как игрушка на палочке, что невозможно, это был уже не тот дом. Он выглядел таким же внутри и снаружи, в нем была такая же мебель, ковры, отделка… но это был другой дом. Это был еще один дом, точно такой же, как первый, во всех деталях, кроме одной. Кроме его положения по отношению к солнцу.

С улицы детектив громко сообщил о неудачной погоне, его крик унесло ветром под яркой холодной луной.

– Видите, – мягко произнес Эллери, – как все встало на свои места? Если этот Белый дом, где мы находились, был не тем Белым домом, в каком мы спали в первую ночь, а домом-близнецом, стоящим в другом положении по отношению к солнцу, тогда пропавший Черный дом никуда не исчезал. Он стоял там же, где и всегда. Не он пропал, а мы переехали. Нас перевезли во время той первой ночи на новое место – с таким же лесом, подъездной аллеей и гаражом, где дорога была такой же старой и изрытой, и все было похоже, кроме одного: на месте Черного дома находилась полянка.