Лучшие романы

Асано с предостерегающим взглядом тронул его за рукав, но в этот момент взвизгнула и пронзительно закричала другая машина: «Я-ха-ха! Я-ха-ха! Яп! Тявкает живая газета! Живая газета. Я-ха-ха! Кошмарные зверства в Париже. Я-ха-ха! Парижане так взъярились на черную полицию, что готовы убивать. Ужасное возмездие. Времена дикости возвращаются. Кровь! Кровь! Я-ха!..» Поблизости завопила еще одна Болтающая Машина, заглушая конец последней фразы: «Алло, алло!» После чего довольно ровным тоном сообщила о новых жутких подробностях подавления бунта. «Закон и порядок должны быть восстановлены!» – заключила она.

– Но… – начал было Грэм.

– Не задавайте здесь вопросов, – предупредил Асано. – Вас втянут в спор.

– Тогда пошли. Я хочу побольше узнать об этом.

Проталкиваясь к выходу через возбужденную толпу, сгрудившуюся под рупорами, Грэм успел рассмотреть пропорции и особенности этого зала. Повсюду – огромные и маленькие, пищащие, гудящие, бубнящие и орущие – торчали эти штуки, едва ли не тысяча, а вокруг толпились взволнованные слушатели, большей частью мужчины в синем. Машины были всех размеров, от небольших аппаратов-сплетников, саркастическим тоном верещавших по углам, до пятидесятифутового гиганта, который своим ревом встретил Грэма при входе.

Зал был набит без меры из-за всеобщего интереса к последним событиям в Париже. По-видимому, борьба была намного более жестокой, чем это хотел представить Острог. Все машины рассказывали об этих событиях, а люди, повторяя их сообщения, начинали гудеть, как пчелиный рой, повторяя фразы «Линчевали полицейского», «Женщины сожжены заживо», «Негритосы свирепствуют».

– И Хозяин допускает такое? – воскликнул человек рядом с ним. – Вот как начинает он свое правление!

«Вот как начинает он свое правление?» Еще долго после того, как они покинули зал, гул, свист, рев и лай машин преследовали их: «Алло! Алло! Я-ха-ха, яха, яп!»

Вот как начинает он свое правление!

Едва выйдя на улицу, он начал расспрашивать Асано о причинах восстания парижан.

– Взять хотя бы разоружение! Почему оно их так беспокоит? Что это значит?

Асано, казалось, в первую очередь стремился убедить его, что все обстоит вполне благополучно.

– Но эти ужасы!

– Нельзя приготовить яичницы, не разбив яиц, – отвечал Асано. – Это всего лишь хулиганы. Только в одной части города. В остальных все спокойно. Парижские рабочие – самые отчаянные в мире, если не считать наших.

– Что? Лондонских?

– Нет, японских. Их надо держать в строгости.

– Но жечь заживо женщин…

– Коммуна! – сказал Асано. – Они хотят отнять вашу собственность. Они хотят совсем отменить собственность и отдать мир во власть толпы. Но Хозяин – вы, и мир принадлежит вам. Думаю, здесь не будет Коммуны. Здесь не понадобится черная полиция. А там все было сделано разумно. Это их собственные негры – франкоговорящие. Полки из Сенегала, Нигера и Тимбукту.

– Полки? – удивился Грэм. – Я думал, там только один полк…

– Нет, – сказал Асано, поглядев на него. – Больше одного.

Грэм ощутил неприятную беспомощность.

– Я не думал, – сказал он и вдруг умолк.

Переменил тему разговора и стал спрашивать о Болтающих Машинах. Люди, собравшиеся в зале, были по большей части в потертой или даже рваной одежде, и из объяснений Асано Грэм понял, что в комфортабельных частных апартаментах процветающих слоев общества установлены свои Болтающие Машины, которые начинают говорить, стоит потянуть за рычажок. Обитатель апартаментов может соединиться по проводам с любым из крупных синдикатов новостей на выбор. Обдумав это, Грэм спросил, почему они отсутствуют в его личных покоях. Асано как будто удивился.

– Я об этом не задумывался, – сказал он. – Должно быть, Острог приказал их убрать.

Грэм пристально посмотрел на него и резко спросил:

– Зачем?

– Вероятно, подумал, что они будут вам докучать.

– Как только вернемся, они должны быть поставлены на место, – помолчав, сказал Грэм.

Было трудно себе представить, что этот зал новостей и столовая – не центральные заведения, что их бессчетные подобия разбросаны по всему городу. Но во время ночной экспедиции он то тут, то там улавливал в грохоте платформ специфический гул Главной Машины Известий вождя Острога: «Алло! Алло!» – или визг ее главного соперника: «Я-ха-ха, я-ха, яп! Слушайте живую газету!»

Так же повсюду можно было встретить детские ясли, наподобие тех, в которые они зашли. Они добрались туда на лифте, а затем по стеклянному мостику, который пересекал столовую и наклонно уходил вверх через движущиеся пути. При входе в первую секцию потребовался документ с разрешающей подписью самого Грэма, который предъявил Асано. К ним немедленно приставили человека в лиловом одеянии с золотой застежкой – знаком практикующего врача. По поведению врача Грэм догадался, что инкогнито его раскрыто, и, уже не осторожничая, начал задавать вопросы об особенностях этого учреждения.