Лучшие романы

Эта изоляция временами казалась самым странным, самым неожиданным явлением из всего, что происходило с ним с момента пробуждения. В этой пассивности было нечто похожее на сон. Буйство восстания, изумительное ощущение борьбы с Острогом за обладание миром – и вот! Спокойная маленькая комната со звонками, аппаратами и разбитым зеркалом!

Когда двери закрывались, Грэм и Элен оставались одни; казалось, их отсекало от небывалого мирового урагана, бушевавшего снаружи. Они живо ощущали присутствие друг друга, были заняты только друг другом. Затем дверь открывалась снова, и входил курьер, или уединение нарушалось пронзительным звонком телефона – это было подобно порыву бури, распахивающему окна залитого светом дома. Их снова захватывали слепая спешка и смятение, напряжение и ярость битвы. Они переставали быть личностями, становились зрителями, свидетелями чудовищных конвульсий. Они казались себе бесконечно маленькими, нереальными. Были две антагонистические реальности, и только они оставались истинными реальностями; первая – город, который сотрясался и гудел, отчаянно защищаясь, и вторая – аэропланы, неотвратимо стремящиеся к нему через выпуклое плечо земного шара.

Внезапно снаружи зашумели, забегали, кто-то закричал. Девушка молча поднялась, недоверчиво вслушиваясь.

– Победа! – завопили металлические голоса. – Победа!

Отбросив портьеры, влетел человек в желтом, растрепанный и дрожащий от волнения.

– Победа, – воскликнул он, – победа! Народ побеждает. Люди Острога сломлены.

– Победа? – переспросила Элен.

– Что вы имеете в виду? – спросил Грэм. – Говорите! Что?

– Мы вытеснили их из нижних галерей в Норвуде, Стритем пылает, а Роухамптон наш. Наш! И мы захватили моноплан, оставшийся на площадке.

Грянул звонок. Из комнаты начальников отрядов вышел взволнованный седовласый человек и прокричал:

– Все пропало! Что толку, что мы захватили Роухамптон? Аэропланы уже видели над Булонью!

– Ла-Манш! – произнес человек в желтом и сделал быстрый подсчет. – Через полчаса.

– У них еще остаются три площадки, – сказал пожилой человек.

– Где пушки? – воскликнул Грэм.

– Мы не успеем их установить – всего полчаса.

– Вы хотите сказать, их нашли?

– Слишком поздно, – сказал седой.

– Если бы мы могли задержать их хотя бы на час! – кричал человек в желтом.

– Ничто их не остановит, – сказал старик. – У них около сотни аэропланов в первой армаде.

– Еще на час? – переспросил Грэм.

– Ведь почти удалось! – сказал начальник отряда. – Мы уже нашли эти пушки. Почти удалось… Если бы мы успели вытащить их на кровлю…

– Сколько на это потребуется времени? – вдруг спросил Грэм.

– Не меньше часа. Слишком поздно, – повторял начальник отряда. – Слишком поздно.

– Верно ли, что поздно? – спросил Грэм. – Даже теперь… Один час!

Он вдруг увидел эту возможность. Побледнел, но старался говорить спокойно.

– У нас есть шанс. Вы сказали, там есть моноплан?..

– На Роухамптонской площадке, сир.

– Он разбит?

– Нет. Косо стоит на тележке. Его можно поставить на направляющие, это просто. Но у нас нет аэронавта.

Грэм посмотрел на обоих мужчин, затем на Элен. После долгой паузы спросил:

– У нас нет аэронавтов?

– Ни одного.

Он вдруг повернулся к Элен. Решение было принято.

– Я это сделаю.

– Что?

– Я пойду на летную площадку… к этой машине.

– О чем вы?

– Я аэронавт. В конце концов… Те дни, за которые вы упрекали меня, я потратил все-таки не напрасно.

Он повернулся к старику и к человеку в желтом.

– Прикажите установить его на направляющие.

Человек в желтом заколебался.

– Что вы задумали? – воскликнула Элен.

– Этот моноплан… Есть шанс…

– Вы собираетесь?..

– Сразиться с ними, верно. Сразиться в воздухе. Я уже думал об этом… Большой аэроплан – неповоротливая штука, и решительный человек…

– Но еще никогда с начала полетов… – возражал человек в желтом.

– В этом не было нужды. А теперь время настало. Прикажите им немедля – пошлите мое указание: поставить моноплан на направляющие. Теперь я знаю, что делать. Знаю, зачем я здесь!

Старик взглядом спросил разрешения у человека в желтом, кивнул и заторопился прочь.

Элен шагнула к Грэму. Ее лицо было бледно.

– Но, сир! Как вы сможете сражаться в одиночку? Вас убьют.

– Возможно. Но не сделать этого… или поручить другому…

– Вас убьют, – повторила она.

– Я сказал людям свое Слово. Неужели вы не понимаете? Ведь это может спасти… Лондон!

Он умолк – слов больше не было; движением руки отмел возражения. Они стояли, глядя друг другу в глаза.

Они не прикоснулись друг к другу, не обнялись, не сказали слов прощания. Сама мысль о любви, о личном, была отодвинута отчаянными обстоятельствами. Лицо Элен выражало восхищение – и приятие его жертвы. Чуть заметным движением руки она поручила Грэма его судьбе.

Он шагнул к человеку в желтом и проговорил:

– Я готов.

Глава XXV Налет аэропланов