Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый,
Разве можно чубчик не любить?!
Раньше девки чубчик так любили
И теперь не могут позабыть.
Бывало, шапку наденешь на затылок,
Пойдешь гулять ты днем иль вечерком —
Из-под шапки чубчик так и вьется,
Так и вьется, вьется по ветру.
Сам не знаю, как это случилось,
Тут, ей-право, с попом не разберешь.
Из-за бабы, лживой и лукавой,
В бок всадил товарищу я нож.
Пройдет зима, настанет лето,
В саду деревья пышно расцветут,
А мне, бедному мальчонке,
Цепями ручки, ножки закуют.
Но я Сибири не страшуся,
Сибирь ведь тоже русская земля.
Вейся, вейся, чубчик кучерявый,
Развевайся, будь весел, как и я. [78]
Здравствуйте, мое почтенье!
Здравствуйте, мое почтенье!
От Аркашки нет спасенья —
Я приехал вас развеселить.
Зохтер парень я бывалый,
Расскажу я вам немало
И прошу покорно – браво, бис!
Я был у Питере, Одессе и на юге,
У Кишиневе, Магадане и Калуге,
А в Мелитополе пришлось надеть халат,
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
Надумал я, друзья, жениться.
Вздумал я остепениться,
И решил порядочным я стать.
Стали в загс мы собираться,
Чтобы с нею расписаться…
Тут явилась родная жена.
Она набросилась на мне, как лютый зверь.
Вы поймете мои колики теперь.
Невеста поняла, что я женюсь на блат,
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
Тарелки, вилочки по воздуху летят,
По-фене всяко меж собою говорят.
Мамаша поняла, что я женюсь на блат,
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
Оттуда я, друзья, смотался,
Больше с ними не встречался,
И решил порядочным я стать.
С фраером завел я дружбу,
Определился я на службу,
Совесть мне пришлося испытать.
Я был у Питере, Одессе и на юге,
У Кишиневе, Магадане и Калуге,
А в Мелитополе пришлось надеть халат,
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
Лежу у допре, загораю
И на потолок плеваю —
Кушать, пить и спать у меня есть.
Если вы аид ехидный,
Ежли вам чего завидно —
Можете прийти и рядом сесть.
Я говорю, как говорил один:
Кто служит в допре – самый честный гражданин.
Я говорю, как говорил мой родный брат:
Азохер махтер абгенах фахтоген ят!
На нары