Лучшие застольные песни

Последний час разлуки

С тобой, мой дорогой,

Не вижу, кроме скуки,

Отрады никакой.

Ничто меня не тешит,

Ничто не веселит,

Одно лишь утешенье —

Мил плакать не велит.

Гуляла я в садочке,

В дубраве зеленой,

Искала те следочки,

Где мил гулял со мной.

Садилась под кусточек

На мягкую траву,

Сидели две голубки

На яблоньке в саду.

Одна из них вспорхнула

И скрылась вдалеке,

А я, млада, вздохнула

О миленьком дружке.

Ты где ж, моя отрада,

Сережа-пастушок?

Ходил ко мне от стада

На крутый бережок,

Играл он, моя радость,

В серебряный рожок,

И сладко целовался

Со мною мой дружок.

Прощай, мой друг Сережа,

И вспомни об мне

В последний час разлуки

На дальней стороне!

Пчёлочка златая, что же ты не жужжишь, жужжишь

Пчелочка златая, что же ты не жужжишь, жужжишь,

Ой, жаль, жалко мне, что ж ты не жужжишь? [16]

Около летаешь, прочь ты не летишь

Ой, около летаешь, прочь ты не летишь-летишь,

Ой, жаль, жалко мне, прочь ты не летишь.

У моей у Маши губы, как пушок,

Ой, у моей у Маши губы, как пушок-пушок.

Любить ее можно – целовать нельзя,

Ой, любить ее можно – целовать нельзя-нельзя,

Ой, жаль, жалко мне – целовать нельзя.

Возьму поцелую, – врешь ты, не умрешь,

Ой, возьму поцелую, – врешь ты, не умрешь, не умрешь,

Ой, жаль, жалко мне – врешь ты, не умрешь.

Старый муж, грозный муж

Старый муж, грозный муж,

Режь меня, жги меня:

Я тверда; не боюсь

Ни ножа, ни огня.

Ненавижу тебя,

Презираю тебя;

Я другого люблю,

Умираю любя.

Режь меня, жги меня,

Не скажу ничего;

Старый муж, грозный муж,

Не узнаешь его.

Он свежее весны,

Жарче летнего дня;

Как он молод и смел!

Как он любит меня!

Как ласкала его

Я в ночной тишине!

Как смеялись тогда

Мы твоей седине!

Вот мчится тройка удалая

Вот мчится тройка удалая

Вдоль по дорожке столбовой,

И колокольчик, дар Валдая,

Звенит уныло под дугой.

Ямщик лихой – он встал с полночи, —

Ему взгрустнулося в тиши,

И он запел про ясны очи,

Про очи девицы-души.

Вы, очи, очи голубые,

Вы сокрушили молодца,

Зачем, о люди, люди злые!

Вы их разрознили сердца?

Теперь я горький сиротина!

И вдруг махнул по всем по трем,

И тройкой тешился детина —

И заливался соловьем.

Я любила его