Луис Мариано, или Глоток свободы

— Вот стыдоба-то!

Так могло продолжаться до бесконечности, если бы за нами не явилась Карина:

— Ну, пошли! Сейчас начнется…

— Идем, идем, — сказал Симон, — сейчас только пиво допью.

— Но если мы не поспешим, у нас будут плохие места и я ничего не увижу.

— Так иди вперед, я же сказал, что догоню.

— Только поторопись, пожалуйста!

Отойдя метров на двадцать, она обернулась и крикнула:

— Зайди вон в ту маленькую бакалею напротив, купи рис!

И тут же добавила:

— Только не слишком дорогой, слышишь? Не вздумай брать Uncle Ben’s, как в прошлый раз! Нам это ни к чему…

— Ладно, ладно, — пробормотал он себе под нос.

Вдали показалась невеста под руку со своим родителем. Скоро, очень скоро у этой мышки народится небольшой выводок мышат с оттопыренными, как у Микки-Мауса, ушами. Мы сосчитали опоздавших и похлопали маленькому церковному служке, который мчался во весь опор к церкви, путаясь в своем белом стихаре.

Когда колокола смолкли и аборигены вернулись к столам с клеенчатыми скатерками, Симон сказал:

— Мне хочется повидать Венсана.

— Знаешь, даже если позвонить ему прямо сейчас, — ответила Лола, взявшись за сумку, — то когда еще он приедет…

В этот момент мимо нас прошел дружка жениха, причесанный на косой пробор, во фланелевых брючках. Симон окликнул его:

— Эй, мальчик! Хочешь, я дам тебе денег на флиппер, пять партий?

— Ага…

— Тогда вернись в церковь, а когда окончится месса, подойдешь к нам.

— Только деньги прямо сейчас!

С ума сойти! Ну и детки нынче пошли!..

— На, держи, юный мошенник. Только помни, со мной шутки плохи. Ты обещаешь, что найдешь нас?

— А можно я сыграю одну партию до мессы?

— Ладно, играй, — вздохнул Симон, — но потом быстро в храм, понял?

— О’кей.

Мы еще немножко посидели на террасе, и вдруг Симон спросил:

— А что если нам к нему съездить?

— К кому?

— К кому, к кому — к Венсану!

— И когда же? — поинтересовалась я.

— Да сейчас.

— Прямо сейчас?

— Я не ослышалась: сейчас? — повторила за мной Лола.

— С ума сошел? Ты и вправду хочешь сесть в машину и слинять отсюда?

— Дорогая Гаранс, я полагаю, что ты очень точно сформулировала суть моего замысла.

— Совсем сбрендил! — заявила Лола. — Кто же уезжает вот так вот со свадьбы?

— А почему бы и нет? (И он пошарил в карманах в поисках мелочи.) Пошли… Вы идете, девочки?

Мы не реагировали. Симон воздел руки к небу:

— Ну я кому сказал: мы сваливаем! Смываемся! Делаем ноги! Сматываем удочки! Удираем! Дарим себе глоток свободы!

— А как же Карина?

Симон опустил руки.

Потом достал из кармана автоматический карандаш, перевернул картонный кружок из-под бокала и нацарапал на чистой стороне:

«Мы отъехали в замок Венсана. Поручаю тебе Карину. Ее вещи лежат на переднем сиденье твоей машины. Целую».

— Эй, мальчик! Изменения в программе. Тебе не придется идти на мессу, но ты передашь вот это даме в сером костюме и розовой шляпке, ее зовут мадам Мод, запомнишь?

— Ясно.

— Как успехи?

— Два дополнительных шарика.

— Повтори, что я велел сделать.

— Расписаться в списке поздравлений и отдать ваш пивной кружок даме в розовой шляпке по имени Мод.

— Дождешься ее у выхода из церкви и только тогда отдашь мою записку.

— О’кей, но только это будет стоить дороже.

И он нахально ухмыльнулся.

#

— Ты забыл ее косметичку…

— Ох ты черт! Этого она мне никогда не простит. Надо вернуться.

Я положила косметичку Карины на самом виду, поверх ее сумки, и мы рванули с места, подняв облако пыли. На такой скорости, будто ограбили банк.

Вначале мы даже говорить боялись. Все были слегка взбудоражены, а Симон то и дело нервно поглядывал в зеркальце заднего вида.

Похоже, мы ожидали услышать сирены полицейской машины, брошенной в погоню разъяренной Кариной, проклинающей нас с пеной у рта. Но нет, обошлось. Все было спокойно.

Лола сидела рядом с Симоном, а я просунулась вперед между их креслами. Каждый из нас ждал, что кто-то другой нарушит смущенное молчание.

Симон включил радио, и Bee Gees заблеяли свое:

And we’re stayin’ alive, stayin’ alive…
Ha, Ha, Ha, Ha… Stayin’ alive, stayin’ alive…[34]

Вот так номер! Слишком прекрасно, чтобы быть правдой! Знак судьбы! Перст Господний! (На самом деле всего-навсего посвящение Пату своей Дани, в честь годовщины их встречи на балу в Треньяке в 1978 году, но это мы узнали значительно позже.) Мы хором подхватили вслед за ними: «На! На! На! На!.. STAYINALIIIIIIIIII–VE…», пока Симон выписывал кренделя на департаментском шоссе № 114, одной рукой держа руль, а другой срывая с шеи галстук.

Я сняла юбку и снова надела джинсы. Лола протянула мне шляпу, попросив положить на заднее сиденье.

Принимая во внимание ее цену, моя сестра была слегка огорчена, что не смогла покрасоваться в своей обновке.

— Ба! Не расстраивайся, наденешь ее на мою свадьбу, — сказала я в утешение.

Хихиканье — переходящее в смех — переходящий в хохот — в уютном салоне.

Атмосфера разрядилась. Нам удалось выпихнуть чужаков из нашего космического корабля.

Теперь оставалось только подобрать последнего члена экипажа.