Лук и Красные Холмы

В самом дальнем углу просторной террасы, за отдельным столиком, покрытом светло-зеленой скатертью, расположился Владимир Иванович Козырев, главный начальник Лука и Валеры.

Виски седые, в голубых глазах добродушное веселье, белая рубашка с коротким рукавом. Шея и лицо уже загорели, а руки белые, умеренно волосатые.

Перед Козыревым на столе едва початый салат, рюмка, графинчик с чем-то таким… насыщенного чайного цвета. Но в рюмку чай, как правило, не наливают.

— Ну-с, молодые люди, вот мы и встретились. Все хорошо, надеюсь?.. Сам вижу, что вопрос риторический. Беру быка за рога: сейчас мы подпишем всю необходимую трихомудию, я выдам вам аванс, распишетесь в ведомости, получите соответствующие документы — и марш-марш из Ташкента в Гушсай, это наша база под Ангреном. Бывали в Ангрене?

— Нет.

— Нет.

— Вот, скоро побываете, Толик наизусть дорогу знает. Пока проездом увидите, потому что, минуя Ангрен, сразу в Гушсай. Там обоснуетесь, и где-то послезавтра или еще днем позже — в поход! В Гушсае, на месте, вас встретит наш старший техник, Олег Николаевич Виноградов. Покажет где что, устроит, определит койко-место. Вот. А мне тут нужно будет задержаться до завтра. Кстати, сегодня день геолога. Ну-ка, по капельке!.. За знакомство и для почину. Пьяниц не перевариваю, сразу предупреждаю. Надеюсь, к вам это определение не относится?

— Нет, не относится.

— Конечно, нет, не относится.

— Ну, тогда за геологию-матушку!..

Как тут откажешься!? Никто и не пытался.

Валере и Луку досталось граммов по тридцати. Теплый горький коньяк, без закуси, фу!..

— Все подписали, все получили, еще раз проверьте?

— Да.

— Порядок.

— Тогда я вас больше не держу. По коням!

Ну, раз день геолога — святое дело отметить. Да и в дороге не скучно будет. Где гастроном? Гастроном рядом.

Платил за портвейн Лук, но это было не важно, ибо и Валера готов был башлять, с пятеркой наготове, да он и закуску покупал, хлеб, сырки и чайную колбасу… И запивку, типа лимонад непонятного цвета и консистенции… Вероятно, именно лимонад подвел неокрепшие организмы новообращенных геологов. А может и колбаса, черт теперь разберет причину!

Лук не увлекается выпивкой как таковой, и никогда не увлекался, просто в их студенческой среде алкогольные сабантуи в обычае, а Луку нравится лихачить: к примеру, выпить много, "перепить" окружающих — и самому при этом устоять, сохранить память и здравый смысл. По большому счету, подобное поведение — превеликая глупость, и Лук тоже это понимал… дальним разумом… тем более, что вкус вина ему не нравился, равно как вкус пива или водки, состояние опьянения также не нравилось, ибо для Лука в нем присутствовали только две досадные эмоциональные составляющие: "мало" и много". "Мало" заканчивалось добавкой, дабы что-то ощутить, "много" — обязательными приступами рвоты. Но "правильной" меры, чтобы "в самый раз", Луку за всю его жизнь попробовать так и не удалось. Поэтому Лук, несмотря на сложившуюся среди друзей и сокурсников репутацию дебошира и прожигателя жизни, пил на особицу, не как все: к примеру, еще со школьной скамьи в тайне от других вел за собой статистику "частоты употребления" и строго следил, чтобы в одну неделю выходило не чаще одной выпивки — без разницы, бутылка водки это, или хотя бы стакан пива. Но окончательное "поумнение", полную трезвость, откладывал до будущих рубежей. А до них еще оставалось целая бездна времени, если точнее — десять лет.

— Толик, будешь?

— Не, я за рулем. Да и не пью вино.

— Вообще не пьешь?

Толик кротко улыбается в ответ, глядя на Валеру в зеркало заднего вида:

— Нет, почему, водку пью. Но только не за рулем. Вино — обычай пить не позволяет: по Корану запрещено.

Валеру объяснения Толика вполне устроили, а настырный Лук встрепенулся и перехватил эстафету разговора, дальше с вопросами полез.

— А ты уверен, что этот портишок из виноградной лозы? На цвет и запах — так из хлопка, или из опилок.

— Аллах его знает.

— А что такое "Чашма", как переводится?

— Это… вода течет. Ну… ручеек такой из-под земли.

— Родник?

— Во, точно, да.

— А ты верующий, что ли?

— Нет, но… Так, на всякий случай, знаешь… В мечеть не хожу, но обычаи соблюдаю.

— И свинину не ешь?

— Нет. В армии ел, конечно, куда там денешься, а дома уже нет. Я в позапозапрошлом году весной дембельнулся.

— Угу. А водку вера позволяет, да?

— Ну, это… Сам я не читал, но люди говорят, что в Коране про водку ничего не сказано, только про вино из винограда.

— Понятно. А если пальмовое вино?

— Не знаю.

В "бардачковом" хозяйстве у Толика нашлась кружка-малышка, железная, зеленая, с побитой эмалью, граммов на сто пятьдесят объемом, из нее и пили.

Первая бутылка (только сахара маловато!) прошла хорошо, со свистом: они еще толком из Ташкента выпутаться не сумели, когда емкость опустела, а вот вторая…

То ли в качестве узбекского "виноси" причина пряталась, то ли в проклятом этом лимонаде, липком, тягучим с запахом стирального порошка… Или, быть может, парней просто укачало на извивах асфальтового шоссе, бегущего между невысоких гор…