Лук и Красные Холмы

— Ни хрена подобного! — возражает Лук самому себе. — В военном коммунизме пусть Троцкий живет, а у меня должна быть отдельная маленькая вселенная. Моя и только моя! Ну… еще и моей семьи. Но семья — это не скоро, это когда-нибудь потом… Но и в семейной квартире у Лука должен быть, пусть крохотный, но свой уголок, своя бочка Диогена, чтобы никто, чтобы никому, кроме него! Хотя бы иногда!.. А они хоть мытые!?

Худой и черный, почти как мулат, продавец перегнулся через прилавок — и цап Лука за рубашку! Просит попробовать абрикосы! Просто попробовать, даром! Улыбчивый такой. Мытые, мытые, все мытые. Вчера мыл, позавчера мыл… На смуглом запястье татуировка: ВДВ-68 на фоне парашюта и под этой надписью цифирками помельче: 103.

Хм. Почему бы и не уважить простого человека? Лук, чтобы как-то скрасить продавцу горечь отказа от покупки (абрикосину съел, вкуснотища, и косточку для разгрыза удержал за щекой), спросил у него про насвой.

— Насвой… На-свой! Табак жевать! Блин! Ну, вот… Лук показал жестами, как он подносит щепоть ко рту. Продавец понял и затряс реденькой бородкой. Пальцем в сторону потыкал.

— Нас. Там. Там иди, там много.

Раньше Лук думал, что среди женщин только цыганки себе золотые зубы обоймами вставляют, а здесь у каждой второй тетки-продавщицы не пасти, а золотые прииски! Странная мода. Ужели им кажется, что это красиво? Хорошо, хоть, наколок на руках не носят.

Лук аккуратно вынул изо рта разгрызенную скорлупу от абрикосовой косточки, поискал глазами — ага, жди больше! Только урны здесь и не хватало! Вон туда, в груду мусора: мухи, это вам, кусайте на здоровье.

Запахи. Запахов много, не меньше, чем мух, и они очень разные, и попеременно вторгаются в ноздри, но в единый букет почему-то не смешиваются. Вот курит кто-то, а здесь явно, что ослиная моча, запах премерзкий, почему позволяют? Жуткая антисанитария! Хорошо, хоть, в туалет пока не хочется! А это уже дынями пахнет! И зеленью. Огурцы кто-то режет. Из харчевни, бесцеремонно перегородившей дорогу потокам покупателей, густо валит горячий хлебный дух! Свежайший! Вот они, знаменитые самаркандские лепешечки! Взять одну, что ли? Нет, после, сначала дело. И тут же аромат шашлыка, да не того, в котором фарш из черт знает из каких костей намолот, а реальный! Лук уже научился отличать по запаху баранину от говядины, свинина здесь редка. Дороговат шашлык. Не вообще, а для Лука дорог, ему ведь в Питере еще и долги отдавать.

И вот, постепенно, от ряду к ряду — нашлись продавцы насвоя.

Лук старается выглядеть внушительно и важно, он подходит к старому деду: маленький такой дедок, с густой бородищей, на голове чалма, одет в халат, на ногах нечто вроде галош…

— Э, отец! Нас бар ма?

Старикан оказался сообразительным и, несмотря на попытки Лука говорить по-узбекски, понял, что от него хочет этот нахальный юноша-чужестранец.

— Да, есть, есть. Самый лучший на весь базар есть! У меня бери, только самый лучший!

Перед стариком появляется нечто вроде подноса, а на нем кучка зеленоватого порошка. Старик выкладывает на поднос, рядом с зеленой горкой, упаковки с товаром: это двухкопеечные спичечные коробки, может быть даже фабрики города Чудово, битком набитые такого же вида и цвета порошком. А Луку советовали покупать в гранулах, отнюдь не порошком, дескать, в гранулах качество гораздо лучше. Лук растерянно поискал глазами по сторонам… Черт их всех знает!.. Там порошок, и там порошок, а где все эти гранулы?

— Э, отец, точно хороший товар?

— Якши товар! Самый лучший товар! Весь базар обойди — ко мне вернешься!

Лук смотрит на часы… Пора возвращаться, Олег Николаевич замену ждет, очередь Лука следующая. Так!.. Не торговаться нельзя, надинамят.

— Лучший? Что-то не вижу я, что лучший.

— Лучший, лучший, на всем базаре лучший, на попробуй, сам скажи!

В Луке вспыхивает секундное искушение: попробовать на халяву и свалить! На фига ему целый коробок? Еще и неизвестно, сколько стоит…

— Почем у тебя? Сколько стоит?

— Писят капеек! Вот эта — писят капеек. Три возьми — за руп отдам!

Что ж… Отдать полтинник ради научного-просветительского эксперимента — это не деньги. В машине и попробует, чтобы не на ходу.

— Э, давай одну, держи полтарь. Отец!.. Это… Ну-ка, покажи на себе — сколько брать, куда класть?

Лук подбородком качнул в сторону зеленой горки, и дедок отлично его понял: вытянул вперед ветхую руку, ладонью вверх, сжал в щепоть и разжал три пальца: указательный, средний и большой, опустил пальцы на зеленый порошок — цап!

— Вот, вот как бери, столько бери, да!? — Бабай широко раскрыл беззубый рот, чтобы Луку все видно было, задрал язык, положил туда, под язык, шепотку насвоя, пальцы убрал, а рот закрыл.

И засмеялся, кивая Луку белой бородой.

— Спасибо, ата! — Лук улыбнулся в ответ — и дал ходу вдоль бесконечных товарных рядов! Дело сделано, осталось заступить на дежурство по охране имущества и техники… А там уже… с толком, с расстановкой, никуда не спеша… Продегустировать и, тем самым, доблестно завершить научное исследование.