Лукьяненко

Лукьяненко интересовало, как относятся люди к Безо-стой-1. До него дошли слухи, что кое-кто даже у Клепикова сомневался в превосходных качествах ее, что она-де как таковая вовсе и не является «сильной» пшеницей и тому подобное. Клепиков и его бригада осуществляли на практике рекомендации ученого, и поэтому он дознавался, требуя прямого и честного ответа на свой вопрос. Немало наслышан он о том, что и почвы, мол, истощаются, и агротехника возделывания новых сортов несовершенна, да и сам сорт Безостая-1 не так уж и хорош. Но более всего интересовал Павла Пантелеймоновича вопрос о предшественниках, о том, после каких культур засевалась Безостая-1 и какие урожаи ока дает.

Клепиковская практика как нельзя лучше убеждала, и это еще и еще раз утвердило его во мнении, что не получить качественного зерна, особенно если имеешь дело с Безостой-1, когда будешь сеять ее после того, как возделывались либо кукуруза, либо подсолнечник, да и вообще пропашные предшественники. Дело можно поправить, если вносить в период колошения нужное количество азотных удобрений. Но лучший хлеб — по пару, по травам. Здесь Безостая-1 дает превосходное по качеству зерно.

И как было не восторгаться Павлу Пантелеймоновичу, как не потеплеть глазам его, слушая рассказ Михаила Клепикова — и потому еще, что был тот ровесником погибшего сына его Гены, но главное — видел Лукьяненко, что судьба сорта попала в руки крепкие и надежные. Такому можно всегда верить, не подведет.

Михаил же Клепиков запомнил навсегда и для себя отметил то особенное, бережное отношение к земле, которое как нельзя лучше характеризует внимание заботливого хозяина ко всякому живому существу. Шел разговор об урожае. Клепиков замахивался на неслыханное — наметили его хлопцы по триста пудов взять с гектара, то есть по пятьдесят центнеров.

— Надеемся получить, — сказал Клепиков.

— Получить? Принять, Михаил Иванович. Как у нас говорят? Произвести столько-то пудов с гектара… Получить столько-то центнеров… а земля не производит, друзья мои. Она рожает. Земледелец, хлебороб помогают ей в этой материнской ее миссии.

Вот в это «не производить», «не получить», а «земля рожает» много смысла. вложено Павлом Пантелеймоновичем. И главное тут, что земля — живой организм, надо соблюдать законы ее жизни, не нарушать их, а, зная, использовать. Но не быть, однако, всего лишь алчным потребителем. Не «бороться с природой», не «покорять» ее, хвастаясь своими победами, а жить в кровной связи с ней, помогая ей в «материнской ее миссии». Мысль далеко не праздная, особенно в наши дни…

В Москве проходил XXIII съезд нашей партии. Впервые в своей жизни Павел Пантелеймонович был делегатом высшего партийного форума.

Кого только не встретил он тогда! И с кем бы ни говорил, у всех одна общая тема — как сделать жизнь нашего народа еще краше, что надо сделать для улучшения сельского хозяйства. Жил он в гостинице «Москва». И вот в один из вечеров, когда он присел отдохнуть в холле, к нему подошла уже немолодая женщина. Он, кажется, где-то видел ее, но сразу не мог припомнить где. И лишь когда она первая обратилась к нему, он тут же спросил:

— Вы Малинина?

— Она самая, — подтвердила она с той необыкновенной простотой, какая может быть только у людей очень честных и порядочных.

Немало он слышал и читал в газетах об этой удиви-тельной русской женщине, которой гордится по праву наша страна. Вот уже сколько лет возглавляет она колхоз «12-й Октябрь» в Костромской области и нет лучше ее хозяйства, нет богаче по всей области. Немало ей пришлось пережить и выстрадать. Шутка ли — идти с родным колхозом с самого первого шага хозяйства?! Первый орден Ленина получен ею в 1944 году за участие колхоза в выведении знаменитой костромской породы.

— А мы с вами коллеги к тому же, Прасковья Андреевна, — заметил Лукьяненко, — вы тоже имеете отношение к селекции, только в области животноводства.

— А как же? Потому мне и интересно с вами говорить сейчас — мы ведь тоже сколько труда положили, когда буренушек своих выхаживали…

И дальше рассказывала — удивительный рассказчик Малинина… Про военное лихолетье и про голодные годы после войны. Разруха, голодно и холодно — бабы в плуги впрягались и пахали, пахали…

Он всматривался в черты ее лица и глазам не верил. Сколько ей лет? Нет, глаза у Малининой полны света, бодрости и веры. Годы не смогли ничего с ней поделать — такая же все боевая, все так же полна надежд и планов — о своем колхозе как рассказывала!

Долго они проговорили с ней в тот вечер. И в шутку ли, всерьез, но предложил он тогда попробовать сеять в костромском колхозе Безостую-1.

О многом было переговорено, и осталось у Павла Пантелеймоновича впечатление от встречи с настоящей русской женщиной — из тех, о которых Некрасов еще писал…