Луна и Смерть

Четыре граната
в саду под балконом.

(Сорви мое сердце
зеленым.)

Четыре лимона
уснут под листвою.

(И сердце мое
восковое.)

Проходят и зной, и прохлада.
Пройдут —
и ни сердца,
ни сада.

Отголосок

Перевод Анатолия Гелескула

Уже распустился
подснежник зари.

(Помнишь сумерки
полночи летней?)

Разливает луна
свой нектар ледяной.

(Помнишь августа
взгляд последний?)

Идиллия

Энрике Дурану

Перевод Бориса Дубина

Что за тайна в весне таится,
не проси, не могу открыться.

Будто ель, перед тайною тою
околдован я немотою.

Каждой веткой тебе тропу я
укажу – выбирай любую.

Но молчу, отчего не зная,
цепенеет вода речная.

Так хоть серое небо взгляда
урони в мой застой, отрада!

Закружись над глухим колодцем,
но смотри, чтоб не уколоться.

Закружись, наклоняясь в пляске
легкой норией – черпать ласки.

Одного не проси: не могу открыться,
что за тайна в весне таится.

Гранада и 1850

Перевод Анатолия Гелескула

Слышу, как источник
искрится струей.

В пальцах винограда
луч – как острие,
и готов он сердце
отыскать мое.

И не наяву ли,
глядя в облака,
я себе приснился
струйкой родника.

Прелюдия

Перевод Анатолия Гелескула

И тополя уходят —
но след их озерный светел.

И тополя уходят —
но нам оставляют ветер.

И ветер умолкнет ночью,
обряженный черным крепом.

Но ветер оставит эхо,
плывущее вниз по рекам.

А мир светляков нахлынет —
и прошлое в нем потонет.

И крохотное сердечко
раскроется на ладони.

«На небосклоне зеленом…»

Перевод Виктора Андреева

На небосклоне зеленом
зеленая светит звезда.
Что же нам сделать, чтобы
любовь не ушла в никуда?

В туман, ледяной и плотный,
башни погружены.
Сквозь узкие окна-бойницы
мы хоть кому-то видны?

На небосклоне зеленом
зажглись сто зеленых звезд,
им не видны сто башен
сквозь ледяной нарост.

Чтобы любви томленье
жило в груди моей,
мне должно его украсить
улыбкой – крови красней.

Песни для окончания

На иной лад

Перевод Анатолия Гелескула

Костер долину вечера венчает
рогами разъяренного оленя.
Равнины улеглись. И только ветер
по ним еще гарцует в отдаленье.

Кошачьим глазом, желтым и печальным,
тускнеет воздух, дымно стекленея.
Иду сквозь ветви следом за рекою,
и стаи веток тянутся за нею.

Всё ожило припевами припевов,
всё так едино, памятно и дико…
И на границе тростника и ночи
так странно, что зовусь я Федерико.

Песня – ноябрьская и апрельская

Перевод Виктора Андреева