Луна и Солнце

Нугай и его стая помчались стрелой, дабы добыть слезу. А Эрдэнэ уселась перед зеркалом и ни на мгновенье не отводила от себя глаз, проведя в ожидании бессонные ночи.

Глава 12 На службе силы зла

Они принесли с собой туман. Жестокие глаза были налиты кровью. Из ноздрей валил пар. Оскалившись, их железные зубы были готовы рвать и уничтожать всё на своём пути. Мощь, наполнявшая крепкие тела, бросала в дрожь. Сильные, тяжёлые лапы оставляли глубокие следы на земле. Шерсть стояла дыбом, с неё капелью стекала кровь убитого медведя, чью голову они держали при себе. Всем своим видом этот зверь предупреждал: «От меня не убежать, меня не победить! Я – волколак! Я рождён, чтобы убивать!»

Стая кишела волками и лисами. Волколаков было немного – они были выше и крупнее, этакая лошадь в волчьей шкуре. Впереди стаи шли три волколака – три брата. Нохой – старший брат. Спокоен и терпелив. Он был мельче своих братьев, но проворнее. Его глаза были наполнены поистине человеческой мудростью. Хунбиш, младший брат, был жесток и коварен. Его уши были ободраны, а серая шесть постоянно была покрыта чужой кровью. В его красных глазах можно было прочесть лишь одно: смерть! Хунбиш не просто убивал – он отрывал головы, забирая их как трофей с собой в пещеру. Нугай – средний брат. Сдержан, умён, несомненный лидер в сражениях. Из всех волколаков лишь у него шерсть была белоснежная, без единого серого пятна. Глаза светлые, а лапы вооружены железными когтями. Вся стая шла за ним – за победителем, за вожаком. Остановившись, Нугай пристально смотрел на ореховую горку, за которой прятались девица и кот.

– Вам не убежать, кот и человек, – выходите! – говорил Нугай.

– Выходите, и мы будем милосердны к вам! – успокаивал Нохой.

– Да-да, выходите! – предлагал коварный Хунбиш.

Услыхав всё это, Катерина печально вздохнула:

– Они правы: нам не убежать, – смотрела она на свою кровавую ногу. – Придётся нам выходить, Иль, – говорила Катерина застывшему от страха коту. – Иль, если нас убьют, знай…

– Всё будет хорошо, мадемуазель! Эти грязные псы и не посмеют тронуть вас! – набрался мужества кот. – Идём!

Иль встал, отряхнулся от ореха и с гордо поднятой головой на двух лапах пошёл первый, а Катерина шла за ним.

«Испугана, прекрасна и хрупкая, как сон, она выходит мягко, и каждый шаг её он наблюдает. И не дыша, Нугай вдруг понимает, что счастье он узрел. Он видел её раньше, но лишь в потёмках – силуэт. И снилась ему часто, но только яркий свет во снах мешал – черты все расплывались и цвета не понять ни губ, ни глаз, лишь дивный стан. А здесь она как на ладони – стоит пред кровожадной стаей, совсем не побледнев, и только чуть дрожат уста. А как нежна! Чудесна! Ясноока! «И слишком милый лик, чтоб быть ей человеком, – она создание свыше. Её прислали Боги! А может быть, виденье? – подумал тут Нугай. – А может, превращенье? Нет, всё по глазам понятно. Она – это она! Моя любовь, что запоздала, проснулась и пришла»».

Глаза Нугая больше не были такими потухшими и усталыми – они светились, словно звёзды, от любви, которая поразила его сердце. Он не мог оторвать взгляд от Катерины – ему казалось, что если он посмотрит в сторону, то больше никогда её не увидит, что она исчезнет, превратится в туман, и ветер унесет её в неизвестные земли, куда нет пути. Его душа трепетала – такого с ним не было никогда, казалось, что в сердце расцвели райские сады. Но тут его спустили с небес на землю.

– Нугай, брат, очнись! – шептал ему Нохой. В горле у Нугая пересохло, а в голове крутилась неразбериха. Вся стая ждала, но Нугай молчал.

– Найти слезу и убить! – не выдержав, скомандовал Хунбиш. Нугай оскалил острые зубы и зарычал на младшего брата:

– Знай своё место, Хунбиш! – сказал он так громко, что услышал каждый. – Мы никого не будем убивать!

В стае все начали переглядываться, удивляясь новым порядкам:

– Госпожа просила добыть слезу, приказа убивать не было!

– Но мы убивали всех и всегда! – возмущался кровожадный Хунбиш. Нугай поднял тяжёлую лапу и со всей силы надавил на лапу младшего брата, прошептав ему:

– Ещё слово – и я оторву тебе хвост. Ещё два – и ты останешься без головы.

Хунбиш проглотил комок скопившихся возмущений и замолчал. Стая притихла, и Нугай начал говорить:

– Нам нужна только слеза, которую вы добыли. Отдайте её – и мы отпустим вас, – искренне предлагал он.