Луна и Солнце

«Золотая Юрта» уже издалека бросалась в глаза: она была больше остальных, и покрывал её красный бархат с золотой вышивкой, которая изображала стадо лошадей с длиными гривами и хвостами, без узды, без седла, свободных и непокоренных. Вход в юрту охраняли два хорошо вооружённых стражника, а ещё два дежурных и меткие лучники стерегли покой хана и лагерь с двухъярусной вышки. Храп тысячи воинов окутал степь; все спали, и лишь Тумур-хану было не до сна – он ожидал гостью. Не находя себе места, хан скитался по юрте туда-сюда. Он подошёл к лежавшей на столе карте и принялся разглядывать незавоёванные земли. Его чёрные раскосые глаза жадно бегали по новым городам и морям, которые в своей голове он уже захватил и подчинил. В этот момент его лицо было бесконечно воинственным. Хан был невысокого роста, но его выправка, расправленные плечи и гордо поднятая голова делали его выше любого из мужчин. Он был одет в лёгкий, со стоячим воротником, халат из синего шёлка, подвязанный багровым кушаком. Из-под халата виднелись загнутые носы летних башмаков, украшенных серебряной нитью. А его заплетённые тёмные волосы блистали проседью. Он отвёл свой суровый взгляд от карты и посмотрел вперёд – и тут его сердце внезапно стало биться сильнее: у входа в юрту стояла она. Скинула чёрный платок – её украшения засияли: серьги с серебряными кисточками, тяжёлое колье, устланное лазуритом и сапфирами, покрывало даже плечи. Голову украшала золотая нить, с которой на лоб свисал немаленький алмаз, а руки до локтей были заняты золотыми браслетами. Она была одета в белоснежное пышное платье, расшитое жемчугом, зелёные башмачки с загнутыми носами, и всё это смотрелось ярко и чересчур торжественно – совсем уж не для тайной встречи.

– Мой хан, – поклонилась она.

«Эрдэнэ… Но как ты прошла мимо моей стражи?! – он повысил тон, находясь в недовольстве от службы своей охраны.

– Кто же заметит, мой хан, чёрную змею среди ночи? – игриво улыбалась она.

– Я и забыл, как ты опасна, Эрдэнэцэцэг, – он подошёл слишком близко к Эрдэнэ, и его губы не удержались, поцеловав шею ночной гостьи. Затем, крепко обняв её, он закрыл глаза и сказал: – Ты нужна мне, Эрдэнэ, нужна как никогда. Предстоят тяжёлый поход, кровопролитные сраженья… Скажи, скажи: что ты видишь, Эрдэнэ? – спрашивал с нетерпением хан. Она подняла лицо кверху, её глаза налились белой краской; тяжело задышав, Эрдэнэ зачаровано начала предсказывать:

– Мой хан, твоё могущество, подобно молодой луне, растёт со дня на день! О твоём Величестве будут слагать легенды и песни. Ты задумал поход. И, заслужив благословение небес, ты покоришь все народы! Все земли! До последнего моря! Вот что я вижу, мой хан! – закончила она.

Услышав предсказание, Хан быстрым шагом отправился обратно к карте, совсем позабыв о прекрасной гостье.

– «Покорятся все земли…» – прошептал он, смотря на земли Руси. – Решено. Выдвигаемся, – твёрдо произнёс он с горящими глазами. – Стража! – крикнул он, и в юрту вбежал молодой стражник. – Позвать генерала Шона Ку ко мне! – приказал хан и вновь обращался к Эрдэнэ: – Три ночи на сборы – и в путь. Русь далека, дорога предстоит тяжёлая, а ночи холодные. Эрдэнэ, ты едешь со мной! – сообщил он, и Эрдэнэ как будто ошпарило кипятком. – Ты нужна мне, и твоя стая тоже. И питьё, дающее силы моим воинам, – то, что ты готовишь для армии, – обнимал он её вновь.

Эрдэнэ прокрутила в голове сегодняшний вечер и вспомнила, как на её язык упала последняя капля зелья молодости, которое необходимо ей постоянно, ведь трёхсотлетняя ведьма уже не так свежа, как в двадцать лет.

«Я снова постарею через три ночи, – думала Эрдэнэ. – Как я могла забыть? А что, если он заметит морщины, а что, если он узнает?…»

– Эрдэнэ? Что с тобой? – не мог дозваться её хан.

– Всё хорошо. Я вспомнила, что должна идти к себе. Доброй ночи, мой хан, – поклонилась Эрдэнэ и торопливым шагом двинулась к выходу, а хан за ней. Он взял её за руку и повернул к себе:

– Спи спокойно, Эрдэнэцэцэг – мой драгоценный цветок. Ты в моей власти, а я в твоей, – гладил нежно он её прекрасное лицо. Они подарили друг другу тёплый поцелуй и простились. Эрдэнэ мигом оказалась в пещере и что есть мочи закричала:

– Нугай! Ко мне!

Её глаза почернели ещё сильнее, а вены на шее, выступая от злости, пульсировали так, что все мысли Эрдэнэ пошли кувырком. Забежав в свои покои, Эрдэнэ первым делом посмотрелась в зеркало, ища на своём лице морщинки.

– Госпожа… – проговорил прибывший Нугай.

– Входи! Быстрей! Срочно собирай свою стаю и добудьте мне слёзы утопленницы – той, что на Светлом озере! – приказала Эрдэнэ.

– Но ведь озеро в Западных лесах Руси – мы не появлялись там сотни лет…»

– Послушай, Нугай, мне нужна слеза! – билась она в истерике. – И она мне нужна через три дня, на рассвете! Твоя стая самая быстрая в мире! Вы обязаны успеть! Ты понял, Нугай? – она подошла к нему и яростно посмотрела в глаза. – Ведь ты ещё хочешь быть человеком, а, Нугай? Хочешь?

Нугай опустил потухший взгляд и произнёс:

– Я добуду слезу, моя Госпожа, добуду её для вас!