Луна команчей

Даже промахнувшись дважды, Голубая Утка не уступил ружье. Это было его ружье, с одной стороны. Он загнал перепуганного охотника на бизонов, и это была отнюдь не легкая погоня.

У охотника было три ружья, и он бросил их все во время долгой погони.

Возможно, он даже ушел бы, если бы его лошадь не попала ногой в нору луговой собачки. Падая, охотник на бизонов повредил шею. Он был обездвижен, когда Голубая Утка приблизился и перерезал ему горло. Погоня заняла весь день, а у охотника не было денег, только дрянные оловянные часы и его ружья.

Голубая Утка хотел попрактиковаться немного с большим ружьем, но, прежде чем он нашел время для этого, неожиданно приехал Последняя Лошадь. Он никогда прежде не стрелял из такого мощного ружья. Теперь, когда рейнджеры находились на близкой убойной дистанции, он был раздражен, обнаружив, что ружье бьет низко. Он пропустил чистое попадание в Колла и еще лучшее — в Маккрея. Теперь рейнджеры залегли в траве, и их плохо было видно. Эрмоук явно хотел пострелять, но Голубая Утка не уступал ему. Вместо этого он выстрелил в другую лошадь рейнджеров, как раз тогда, когда черный мужчина пытался вывести их из сектора обстрела.

— Я думаю, что это остановит их, — сказал он. — Две их лошади лежат, а Коллу прострелил ногу. Они будут голодать в любом случае. Поехали. Нам не надо будет теперь так чертовски спешить.

— Обезьяна заболел. Он извергает белое дерьмо, — заметил Эрмоук.

Он видел, что Голубая Утка был зол, поэтому он не спрашивал разрешения пострелять из бизоньего ружья. Если бы он спросил, то Голубая Утка мог бы прицелиться в него, как он прицелился в команча, который приехал, чтобы сообщить ему о Бизоньем Горбе.

— Как насчет Обезьяны? — спросил Эрмоук, когда увидел, что Голубая Утка сел верхом.

Голубая Утка поглядел на коренастого человека, который находился на расстоянии в несколько ярдов, сидя на корточках со спущенными штанами и выглядя несчастным.

— Обезьяна? Он может ехать, а может оставаться, — сказал Голубая Утка. — Я полагаю, что наши прекрасные воды не подходят ему. Ты можешь подождать его, если тебе хочется. В любом случае сомневаюсь, что мне надо связываться с человеком, который оставляет после себя белое дерьмо.

37

Первая пуля ударила Колла в ногу. Он мгновенно перестал чувствовать левую ногу, но сумел укрыться позади своей лошади. Затем вторая пуля опрокинула лошадь на него, или почти на него. Пи и Огастес вытащили его из-под лошади, которая дико лягалась. Третий выстрел поразил лошадь Пи и убил ее.

— Уводи других лошадей! — завопил Колл Дитсу. — Иначе он собирается всех нас оставить пешими.

Дитса не надо было уговаривать. Он уже бежал на юг со своим коричневым мулом и другой, непострадавшей, лошадью. Из большого ружья раздалось еще четыре выстрела, но Дитс скоро был вне зоны обстрела, а остальные люди спрятали лица в пыли. Пули просто подняли пыль. Стрелок прекратил стрелять, поскольку не попадал, но три рейнджера не поднимали головы, боясь, что стрелок скоро найдет цель.

Колл поглядел на свою ногу и не увидел крови, но он предположил, что нога, вероятно, в любом случае пострадала. Нога онемела от бедра до самой ступни. Его лошадь к тому времени прекратила лягаться, но лежала с открытыми глазами, задыхаясь.

— Он стреляет из бизоньего ружья, — сказал Огастес. — Если бы я знал, что у него оно есть, я был бы более осторожным.

— Мы в любом случае должны быть более осторожными, — ответил Колл. — Каждый может достать бизонье ружье.

Огастес еще не осмотрел рану своего друга. Впервые за время их партнерства он мог не забыть вида Вудро Колла, сбитого с ног. Зрелище произвело на него удручающее впечатление. Если бы Вудро все еще лежал, это, вероятно, означало бы, что рана смертельна. Все, кто работал с Коллом, знали, что его можно остановить, только убив. Мысль о том, что Вудро может умереть, отрезвила Огастеса так, что он отложил осмотр раны.

— Куда он ранил вас, капитан? — наконец спросил Пи Ай. Он тоже боялся, что капитан был смертельно ранен, в противном случае он бы сражался.

— В ногу, — ответил Колл.

Он также предположил, что его рана была серьезна, возможно, смертельна. Он не пытался подняться, потому что знал, что его нога не будет держать его. Стоять было бы неблагоразумно в любом случае. Человек с бизоньим ружьем хорошо заметил их местоположение. Он был не слишком высококвалифицированным стрелком, в противном случае он убил бы всех четырех лошадей и, по крайней мере, двух человек. Но все же он был достаточно хорош, и мог бы стать лучше, как только нашел бы цель. Колл увидел, что его лошадь получила пулю только в бедро, но через минуту после этого она умерла.

— Это бизонье ружье мощное, — сказал Колл. — Оно убило мою лошадь, а выстрел не был даже хорошо направлен.

— Не будь теперь пессимистом. Зато он не убил тебя, — ответил Огастес. — Ты должен позволить оттащить тебя подальше, Вудро, чтобы мы могли осмотреть твою рану.

— Держитесь как можно ближе к земле, — предупредил Колл. — Я думаю, что стрелял Голубая Утка.