Луна над Сохо

– Да ладно, – сказал я, – это же музыканты. Согласятся, если предложить им денег. Даже если просто поставить пива.

– Значит, вы считаете, именно так погиб Сайрес Уилкинсон?

– Не только, – сказал я, – думаю, его гибель – лишь звено в большой цепи событий.

Я стал рассказывать доктору о Пегги, о Джонсоне «Змеиные Кольца», о взрыве в «Кафе де Пари». И рассказ мой с каждым словом становился все менее убедительным.

Когда я умолк, доктор как раз допил чай.

– Надо найти эту Пегги, – резюмировал я.

– Непременно, – кивнул доктор.

ЗАБИВАТЬ в систему данные не очень хотелось, а дозвониться до Лесли я по-прежнему не мог. Поэтому сохранил в высоком разрешении обрезанный портрет Пегги с фотографии сорок первого года и распечатал его в десяти экземплярах на лазерном принтере. Вооружившись этими копиями, я отправился в Сохо в надежде отыскать кого-то, кто ее узнает. И начать решил с Александера Смита. В конце концов, Пегги и Генри Беллраш были звездами его шоу.

Александер Смит, когда не отсчитывал девочкам наличные за стриптиз в стиле иронического постмодерна, сидел здесь, в маленьком офисе над кофейней (бывшим секс-шопом) на Грик-стрит. Я позвонил в домофон, и чей-то голос спросил, кто я такой.

– Констебль Грант, к Александеру Смиту.

– Кто-кто, не понял?

– Констебль Грант.

– Чего?

– Полиция! – рявкнул я. – Открывайте немедленно!

Домофон запищал, дверь открылась, и я снова шагнул в классический тесный подъезд Сохо, с нейлоновым ковролином и замызганными стенами. Наверху на лестничной площадке меня ждал какой-то человек. Снизу, от подножия лестницы, он казался вполне нормального роста, но по мере того, как я поднимался, он становился все выше и выше. Когда я дошел, он оказался дюйма на четыре выше меня и словно заполнял собой площадку от края до края. На нем был темно-синий пиджак от костюма «Хай энд Майти»[49], надетый поверх черной футболки с надписью «Лед Зеппелин». Шеи у него, похоже, и вовсе не было, а в одном из рукавов, вероятно, таилась дубинка. Глядя снизу вверх на его волосатые ноздри, я испытал настоящую ностальгию. Такую хрестоматийную гору мышц сейчас нечасто увидишь в Лондоне. Теперь-то кругом одни белые парни, тощие как скелеты, с безумными глазами и в толстовках с капюшоном. Передо мной же был настоящий, классический «злодей старых времен», каких наверняка помнит мой папа.

Прямо бросился бы ему на шею и расцеловал в обе щеки.

– Какого хрена тебе надо? – спросил злодей.

А может, и не бросился бы.

– Надо переговорить с Александером.

– Занят, – рыкнул Без Шеи.

На этот случай существует несколько полицейских приемов. В Хендонском полицейском колледже исповедовали подчеркнуто вежливую, но твердую формулировку: «Боюсь, вынужден просить вас отойти в сторону, сэр». Опыт работы постовым учил, напротив, что наилучшим решением будет вызвать наряд спецназа, и пусть они разбираются – даже и с помощью тазеров. А дух нахала-кокни, доставшийся мне от многочисленных предков с папиной стороны, вопиял о том, что мерзавец вконец распоясался и напрашивается на хорошую трепку.

– Слушайте, я из полиции, – начал я. – И мы можем… ну, вы понимаете… поступить согласно предписаниям, но вас тогда арестуют и все такое… оно вам надо? А мне всего-то нужно парой слов с Александером перекинуться.

Без Шеи какое-то время обмозговывал мои слова. Потом, что-то буркнув, подался в сторону ровно настолько, чтобы я смог протиснуться. Вот так настоящие мужчины решают свои проблемы. Путем бесстрастного анализа и логичных аргументов. Когда я подошел к внутренней двери, гигант громко пукнул – несомненно, чтобы выразить мне свое уважение.

Кабинет Александера Смита оказался неожиданно опрятным. Пара разборных столов, на стенах полки с журналами, книгами, дисками и пухлыми папками в твердой обложке. Окна закрывали пыльные жалюзи кремового цвета, причем одну заело посередине окна лет эдак десять назад, и с тех пор к ней никто не притрагивался. Смит что-то печатал на ноутбуке, но при виде меня демонстративно закрыл его. Выглядел он по-прежнему стилягой в лимонно-желтом пиджаке и лиловом галстуке. Но вне стен своего заведения казался каким-то мелковатым и скользким.

– Добрый день, Александер, – поздоровался я, плюхаясь в кресло для посетителей. – Как жизнь?

– Констебль Грант, – кивнул он, и я заметил, что у него начали непроизвольно дрожать колени. Заметив, что я смотрю, он опустил на колено ладонь, и дрожь прекратилась.

– Чем вам услужить?

Явно нервничает из-за чего-то, сообразил я. Надо бы проверить, даже если к моему делу это не имеет отношения.

– Вы не сильно заняты?

– Нет, не больше обычного.

Я спросил, как поживают его девочки, и он ощутимо расслабился. Значит, нервничал не из-за этого.

Вот черт, подумал я. Понял, что я ничего не знаю.

И точно – он любезно предложил мне чашечку растворимого кофе, но я отказался.

– Опасаетесь незваных гостей?

– А?

– Ну, не просто же так вашу дверь стережет такая горилла.

– Ах, вы о Тони, – махнул рукой Смит. – Я его унаследовал от брата. То есть не смог никуда пристроить. Он у нас, знаете, вроде семейного слуги.

– Тяжело, наверное, его прокормить?