Луна убывает

Она направилась к клавесину, исподволь метнув на Лауру ревнивый взгляд, и та начала догадываться, в чем тут дело. Сусанна села за инструмент, демонстрируя изящный прогиб в пояснице. Серебряная парча обрисовала ее фигуру, как вторая кожа. Из-под гибких пальцев зазвучала переливчатая мелодия Скарлатти.

Ричард пригласил Шарлотту, та последовала за ним, но двигалась механически, как заводная балерина в музыкальной шкатулке. Дугальд галантно протянул руку Лауре. Он был одет в непривычном для себя стиле – в современный смокинг, и эта сдержанная элегантность подходила ему больше, чем вычурность. Дугальд уже не напоминал ни короля с театральных подмостков, ни кардинала в алой сутане, он выглядел естественно, даже располагающе.

Пары чинно кружились по просторному залу в ритме вальса, и Лаура, как ни странно, больше не страдала от смертельного холода, исходящего от Дугальда. Что-то неуловимо изменилось в нем: Темнейший уже не был похож на глыбу льда, а казался более человечным.

– Как тебе понравилась охота? – спросил он.

– Скучно, – пренебрежительно проронила Лаура в ответ. – Я не одобряю бессмысленную жестокость. Для чего? Чтобы почувствовать себя выше всех в этом мире?

– Так и есть.

– Мне ничего не стоит лишить человека жизни, но так мне не нравится, – капризно пожаловалась Лаура. – Интересно состязаться с равным противником, а не с беспомощной дичью, слабой и одурманенной. Это недостойно сверхсуществ, какими мы себя считаем.

– В твоих словах есть рациональное зерно, – задумался Дугальд. – Пожалуй, мне стоит пересмотреть правила игры. Я поразмыслю над этим и непременно посоветуюсь с тобой.

Лаура одарила его загадочным взглядом – за туманной дымкой, что заволокла чистейшую лазурь ее глаз, не просматривалось ни проблеска чувств. Сейчас Дугальда интриговало в Лауре странное сочетание равнодушия и очарования. Она ничуть не кокетничала с ним, вела себя непринужденно, но без прежней злости и настороженности. Казалось, что Лауре нравится происходящее вокруг, в том числе и то, что она нравится Темнейшему. И он не хотел спугнуть такую пленительную дичь. Его охота длилась давно, и трофей будет более ценным, чем обычный человечишка.

– По крайней мере, я отвлеклась от навязчивых воспоминаний, – сказала Лаура с легким флером грусти. – Я влюбилась в ваш город, и Шарлотта вела себя очень любезно. Наверное, я бы хотела остаться в Эдинбурге подольше.

– Воспоминания преследуют человека до гробовой доски, лишая покоя подобно ангелам или демонам, – зависит от того, в какой цвет окрашены их крылья, – глубокомысленно изрек Дугальд.

– Я не желаю избавляться от воспоминаний, они часть моей личности. – Лаура прерывисто вздохнула. – Не в наших силах повлиять на прошлое, но мы можем сделать правильные выводы и тем самым изменить будущее. Я не держу зла на Эдгара, ведь он сделал меня бессмертной, но и возвращаться к нему не собираюсь.

Дугальд смотрел на Лауру, такую податливую в его объятиях, беззастенчиво пожирая ее взглядом. В его темных глазах мелькали огненные блики от свечей, расставленных вокруг. Он вслушивался в плавную речь Лауры, что журчала живительным ручейком. Лаура говорила не совсем то, что Дугальд хотел бы услышать, но он убеждался в том, что ее мысли текут в нужном направлении.

– Жертвам свойственно оправдывать своих похитителей, – безапелляционно произнес Темнейший. – Ты слышала о стокгольмском синдроме? Это твой случай, Лорелия. Жертвы отрицают насилие, совершенное над ними, и проникаются доверием к своим мучителям, иначе тяжесть станет невыносимой. Здесь и психологическая зависимость, и нездоровое влечение.

– Я больше не испытываю к Эдгару, – Лаура запнулась, ей было трудно произносить его имя, – болезненной привязанности. Благодарю вас за то, что вы перерезали эту кровавую нить. Теперь я сама по себе.

– Не совсем так, – сознался Дугальд словно нехотя. – Даже после того как мы избавили тебя от магии вашей первой ночи, Эдгар Вышинский все равно остается твоим создателем. Ты не станешь по-настоящему свободной, покуда он существует: у него всегда будет власть принудить тебя к чему-то, и ты не сумеешь возразить. Он может заставить тебя вернуться.

Лаура понимала, к чему клонит Дугальд. Вальсируя, он неуклонно и изящно подводил ее к краю бездны, куда Лаура должна соскользнуть в его неразрывных объятиях.

– Моя мать убила своего создателя, – задумчиво произнесла она, – но это стоило бы ей вечной жизни, если бы Эдгар тогда не помог. Даже если я захочу поступить так же, мне не справиться в одиночку.

– Мы поможем тебе. – Рука Дугальда теснее обвила ее талию. – Ты теперь наша, Лорелия. Добро пожаловать в семью!

Жаклин оказалась одна и, пока все танцевали, заняла позицию наблюдателя у камина. Единственное, чего ей хотелось, – чтобы все оставили ее в покое, а лучше разрешили покинуть праздник. И вампирский дом. Она лелеяла надежду скоротать время в одиночестве, но к ней подошел Оттавио.

– Тебе нравится твой наряд, dolcezza?[49] – поинтересовался он, словно ощупывая ее взглядом.