Луна убывает

Платье в стиле французского Прованса из дымчато-голубого шелка, которое купил Оттавио, необыкновенно шло Жаклин. Ее зеркальные серые глаза принимали лавандовый оттенок. Вампир обладал поистине безупречным вкусом.

– Да, благодарю, – вежливо ответила Жаклин и нервозно провела рукой по пепельно-русым волосам. Она не стала делать прическу и оставила волосы распущенными из-за подсознательного стремления закрыть шею, хоть и понимала, что это вряд ли защитит ее от нападения вампиров.

– Скучаешь, pasticcina?[50] – не отступал Оттавио, убрав с ее щеки упавшую прядь.

– Нет, – возразила Жаклин слегка раздраженно, – меня клонит в сон. Ночь не мое время.

– Безмерно жаль, – посетовал Оттавио, томно наклонив голову, и шагнул ближе. – Твоя красота освещает эту комнату, как луна – ночное небо. Мне будет невыносимо лишиться удовольствия лицезреть ее.

Оттавио и прежде проявлял к Жаклин повышенное внимание, но сейчас увивался вокруг нее, точно голодный кот, разве что не мурлыкал. Его руки скользнули по матовому шелку платья, пропустили пряди волос сквозь пальцы и задержались на ее обнаженной спине, там, где вырез открывал лопатки. От его прикосновения под кожей у Жаклин вспыхнули искры, но не те пресловутые бабочки в животе, о которых так часто пишут в любовных романах. Ее ощущения больше напоминали болезненные покалывания, как будто она проглотила подушку с иголками.

– Как же скучно ты живешь, – снисходительно произнес Оттавио, взял Жаклин за подбородок и заставил посмотреть на себя. – Взглянув в твои глаза, можно прочесть всю книгу твоей жизни. Я жажду привнести краски в твое бесцветное существование. Знаешь, как называется оттенок твоего платья? Цвет ангельского падения. Символично, не правда ли?

Оттавио не выпускал ее из цепких объятий и не сводил взгляда, горящего неприкрытой похотью.

– Между нами ничего быть не может, – проговорила Жаклин, тщательно подбирая слова. – Я человек, а ты вампир, в которых я до недавней поры не верила. Это красиво только в кино, а в реальности абсурдно. Кроме того, у тебя есть жена! – Джекки кинула выразительный взгляд на Сусанну.

– Она совсем не возражает, у нас свободные отношения. Более того, зная Сусанну, думаю, она будет не прочь присоединиться к нам, – жарко выдохнул он ей в ухо.

Серьезное лицо Джекки скривилось от отвращения.

– Я люблю другого, – бросила она ему последний аргумент.

– И что с того? – ослепительно улыбнулся Оттавио. – Без любви не считается.

Надоедливые бабочки внутри Жаклин встрепенулись и затрепыхались. Они щекотали изнутри стальными крылышками, вызывали нестерпимый зуд и безжалостно ранили. Джекки переполнял гнев, и казалось, что ее кровь вот-вот закипит. Она зажмурилась и стиснула зубы, стараясь сдержаться, но это не помогло. Ладони, которыми она упиралась в грудь Оттавио в попытке его оттолкнуть, стали горячими, как раскаленные на солнце камни. Сердце у Жаклин учащенно колотилось, почти разрываясь, а в висках похоронным набатом бил пульс.

Внезапно из камина, спиной к которому стоял Оттавио, вырвался столб пламени и окутал силуэт вампира огненной мантией. Тот вскрикнул и разжал руки, и Жаклин успела вовремя отскочить в сторону. С приоткрытым ртом она созерцала, как дамский угодник Оттавио превращается в пылающий факел, как искажается его лицо нестерпимой мукой. В ушах у нее бесконечным эхом звучал его предсмертный крик.

Музыка, что играла Сусанна, оборвалась с тоскливым аккордом, и танец прекратился. Все вампиры застыли на своих местах, как в детской игре «Замри».

Сусанна вскочила из-за клавесина подобно серебряному смерчу и вмиг оказалась рядом. Какое-то время она ошарашенно смотрела на холмик пепла, который остался от ее любовника, а затем медленно подняла голову и пронзила обмершую Жаклин взглядом золотых глаз. Та оцепенела от этого взгляда, смертоносного, как у Медузы Горгоны.

Лаура бросилась вперед и решительно встала между ними.

– Для твоего блага будет лучше сейчас отойти и дать мне убить ее, – произнесла Сусанна глухим, почти замогильным голосом.

– Остынь, Сусанна, она не виновата! – взывала к ее благоразумию Лаура. – Это произошло случайно! Жаклин не умеет контролировать свои силы.

– Отойди! – закричала Сусанна так пронзительно, что зазвенели стекла.

– Ни за что, – по слогам выговорила Лаура, вздернула подбородок и посмотрела на нее с прищуром. – Ты старше меня и сильнее, но и я кое-что могу. Повторю, только я вправе распоряжаться ее судьбой: в ней моя кровь. Мне и решать, что с ней делать.

Сила вокруг Лауры вскипала, ранее сдерживаемая магия рвалась наружу. Светлые волосы взметнулись плащом у нее за спиной, а искусственные ландыши на платье, казалось, заблагоухали. Сусанна двинулась вперед, но наткнулась на невидимый барьер, и Лаура торжествующе улыбнулась.

– Зря радуешься, pulcetta[51], – с угрозой заявила Сусанна, – ты ведь не сможешь оберегать ее постоянно. Как только отвлечешься, я убью ее, а потом и тебя.

– Я буду защищать ее до последней капли крови, – твердо стояла на своем Лаура.