Луна в Водолее

Да, по мере того, как возникали новые версии и подозрения, Окаёмова всё реже посещала мучительная мысль о пагубных последствиях совершённого им греха: увы — не в присутствии Валентины. Поэтому, когда сидящая рядом вдова предложила Льву Ивановичу выпить ещё одну рюмку водки, — Лёвушка, да не тяни ты наше «шампанское»! гадость же! — он не стал отказываться. От следующей — попробовал уклониться, но не тут-то было: Валентина нашла неотразимый довод:

— Не чокаемся, Лев. За Алексея. Царство ему Небесное.

После того, как Окаёмов выпил четвёртую рюмку, Зелёный Змий поднял голову и лукаво подмигнул ему левым глазом: «Чуешь — захорошело? А ты дурачок боялся!»

Чего добивался Зелёный Змий — ясно. А вот чего — Валентина, будто вступившая с ним в сговор, этого, отнекиваясь от пятой рюмки, Окаёмов понять не мог. Неужели — из одной только вредности? Чтобы, напоив его, досадить Татьяне?

Между тем, словно бы в подтверждение этой мысли, вдова предложила астрологу переночевать у неё.

— …нет, Лёвушка, ради Бога, чего не подумай. Грех, конечно, о таком сейчас говорить… но, знаешь, бабские языки… мы с Наташей ляжем в большой комнате, а тебе постелю в Алексеевой… ты ведь не забоишься — да?.. а то в одиночку добираться к Татьяне… пьяному, по чужому городу, ночью… не дай Бог, чего случится — как я посмотрю в глаза твоей Машеньке?..

«О, женщины, и кто вас только придумал? — мелькнуло в голове у астролога. — В несколько коротеньких фраз вложить столько ехидства — Макиавелли отдыхает! Ведь если сказанное перевести с «женского» языка на «общечеловеческий», то Валентины слова значили, примерно, следующее: нечего тебе, старому козлу, зариться на молоденьких шлюшек! ведь дома — жена! которая хоть и стерва, и нет мне до неё никакого дела, но чтобы попортить кровь этой паскуде-Таньке — очень даже сойдёт! да и тебе, злыдню, ох, до чего же приятно дать хоть маленький укорот!»

Окаёмов только подумал о возможности подобного истолкования слов вдовы, а явившаяся словно чёртик из табакерки, смертельно разобиженная Валентиной Жанна «перевела»:

— Правильно, Валечка! Забери его под свою юбку! Льву Ивановичу — конечно! Чем спать с лесбиянкой Танькой, куда лучше с тобой — пожилой «честной» вдовушкой!

Окаёмову стоило большого труда удержать рванувшуюся с места женщину — в Валентине действительно чувствовалась огромная сила, и не повисни (в самом прямом значении этого слова!) астролог на плечах у вдовы, бедной Жанне пришлось бы, ой, как не сладко! Да и то: всех девяноста килограммов окаёмовского живого веса еле-еле хватило.

— Заткнись, уродина! Пачкать память моего Алексея — я тебе сейчас все зенки повыцарапаю! А твои жидкие волосёнки — выдеру вместе со шкурой! Плешивой навек останешься!

Лишённая астрологом свободы передвижения, Валентина, не стесняясь, пользовалась оставшейся у неё свободой слова:

— Это же надо — быть такой ядовитой жабой?! С кем спит Татьяна — хотя бы, Жанночка, и с тобой! — мне нет никакого дела! И Льву я тоже — не сторож! Льва пусть Мария его пасёт! А ты, гадюка, учти: мы с тобой ещё встретимся на узкой дорожке! И я твою кривую сопатку сверну на другую сторону! Чтобы вытянулась как хобот! Да при таком «милом» личике — к чему тебе, сучка, молодость?! Всё равно с тобой не ляжет самый последний алкаш! И лесбиянка — тоже! Обезьяна — и та постесняется! Тебе, гадина, только и остаётся спать с шелудивым псом или с грязным боровом!

Этими зоофильскими пожеланиями морально, по её мнению, полностью уничтожив Жанну, Валентина затихла и разрыдалась.

— …и-и-и, Лёвушка! Чуешь, какие у нас — ы-ы-ы! — поганые бабы-ы-ыыы… о покойнике даже-э-ы-ы… убила бы эту сучку-у-ууу!.. о тебе и обо мне — ы-ы-ы! — сказать так грязно! Гряз-ы-ы-ыыы…

Утешая обмякшую вдову, Лев Иванович глянул в сторону «победительницы»: догадается или не догадается убраться? А то, если, выплакавшись, Валечка вновь вознамерится перейти к решительным действиям, он далеко не уверен, хватит ли ему сил в этот раз, чтобы удержать могучую женщину от рукоприкладства с непредсказуемыми последствиями. Похоже, пьяная Жанна не чувствовала угрожающей ей опасности и убираться явно не собиралась, наслаждаясь видом доведённой до слёз противницы, но, к облегчению Окаёмова, это почувствовали некоторые из её знакомых и вовремя увели зарвавшуюся скандалистку — когда Валентина выплакалась, Жанны уже не было среди значительно поредевшему к этому времени застолья.

Глянув на часы и увидев, что времени почти одиннадцать, Лев Иванович стал соображать, как бы, не обидев, уклониться от назойливого гостеприимства вдовы, но ничего путного в голову ему пока что не приходило, и, найдя в себе достаточно твёрдости, чтобы отказаться от водки, астролог, в ожидании «озарения», вернулся к противному великореченскому «шампанскому».