Луна за моей дверью

Я так рад, что он рад, что пытаюсь зайти еще дальше. Я щурю глаза, пытаясь выжать слезы, сокращаю диафрагму в судороге рыданий, достаю носовой платок и от души приправляю тон своего голоса восклицательной интонацией.

— Вот те на, даже слезы на глаза наворачиваются!

— Алистер, это уже чересчур, ты переигрываешь, это портит все впечатление.

Яро вздыхает, и от этого в его кофе вздуваются пузыри.

Я вдруг начинаю смеяться.

И он тоже смеется.

Я не знаю, что происходит, смех усиливается, он охватывает все тело, становится неуправляемым. У меня болит живот и дерет горло, мне хочется в туалет, хочется, чтобы это прекратилось и в то же время не останавливалось никогда.

Я тысячи раз слышал выражение «смеяться как сумасшедший», но только теперь, сидя в поезде, понимаю, что оно значит. Но это безумие, заставляющее смеяться, идет только на пользу, даже если приходится восстанавливать дыхание дольше, чем после панической атаки.

Яро снова берет в руки свой телефон, а я — свою книгу.

— Теперь осталось только найти ракету.

— А тебе не кажется, что самое время покончить с этой твоей манией?

Временами Яро бывает странным. Я не понимаю его вопроса.

— Какой манией?

— Ну, знаешь, стоит придумать план Б. На случай, если Луны не окажется на табло отправления. У тебя нет других целей? Ну, не знаю там, выучить японский, складывать оригами. Взобраться на вулкан и жарить на лаве маршмеллоу!

— Это глупо. Вместе с лавой вулканы выделяют двуокись серы и сероводород, от этого был бы ужасный привкус.

— Ладно, забей… С таким подходом тебя реально проще отправить на Луну.

Я пытаюсь придумать что-нибудь, кроме полета на Луну. Но на ум не приходит никакое другое событие планетарного масштаба. Хотя есть кое-что, от чего я мог бы получить удовольствие.

— Хотелось бы научиться кататься на велосипеде. Хочешь научить меня кататься на велосипеде, Яро?

— Прости, чувак, но мы, должно быть, два уникальных человека на километры вокруг, которые не умеют кататься на велике.

— Могли бы…

Яро перебивает меня, поднимая указательный палец в грозном предостережении.

— Мне даже четырехколесный втюхивать бесполезно, чувак. Дохлый номер.

А ведь Яро прав, четырехколесный велосипед — это выход. Я включаю планшет. Две полоски сигнала. Дополнительные колесики на взрослые велосипеды называются стабилизаторами. Сто шестьдесят девять евро за пару не так уж дорого. Мне больше не нужно просить банковскую карту, я выучил все цифры наизусть. Осталось найти велосипед.

Яро

Остальная часть пути проходит без происшествий.

Теперь, когда мечта Алистера сбылась, можно заняться исполнением своей: написать девчонке из поезда. Опустошив стаканчик, Яро опускает его в прикрепленную к перегородке мусорку. Всем известно, перед чем не устоит ни одна особа женского пола. Чувство юмора.

Ему сегодня явно везет: она ответила на первую же эсэмэску, которую он отправил из поезда. Главное — не горячиться, хорошенько подумать и действовать тонко.

Следующие пять минут Яро размышляет над своим ответом, прежде чем его отправить, — это четко выверенная смесь юмора и дистанцирования. Понемногу ему удается направить обмен сообщениями в более интимное русло.

Вот оно — хоть она и не признает, но она сдалась. Сообщения не врут, и ему не нужно даже видеть эмодзи, чтобы понять, что очко в его пользу. Подписав свое сообщение «Чудовище», он получает ответ, заканчивающийся «Красавицей».

Потанцевать в проходе, заорать на платформе, высунуть голову в окно и дать ветру надуть свои щеки, чтобы выглядеть как идиот, — от радости он способен на все. Он не только нашел подход к ней, но еще и убедился в том, что Красавица настолько же умна, насколько красива.

Под руку с мускулистым, загорелым (но белым от природы) красавцем с ослепительной улыбкой сияние Красавицы потускнело бы, как тускнеет жизнь по сравнению с тем, что показывают в телевизоре. Это принцип контраста, действующий даже в запрете на сочетание однотонной одежды. Красавица знает, что никогда не будет так хороша, как в руках Чудовища, никогда не будет так любима, как любит ее Чудовище, которое из шкуры вон лезло, чтобы ей понравиться.

Положение уже не кажется таким безнадежным, как прежде. Даже если до победы еще шагать и шагать.

Яро с силой сжимает кулаки, чтобы отметить свое достижение. На кураже он даже сообщает Сидони о продвижении в «деле Песке».

И получает ушат холодной воды. Ответ диаметрально противоположен тому, на который он рассчитывал. Суровый выговор, суперосвежающая головомойка, отборная брань. Надо полагать, кража скафандра не показалась Сидони хорошей идеей.

Ну украл он его — и что? Насколько ему известно, это Сидони читала ему мораль о том, как важно счастье Алистера! Кто отправил их на аукцион, а? Кто?

Да еще эта сеть, которая ловит через раз, — это что вообще такое?

Сидони пишет, что приедет завтра. Пересадка в Лионе на вокзале Пар-Дьё почти впритык, всего восемь минут. Но она надеется успеть вовремя, чтобы встретить инспекторов.

«Захватишь парик и платье в цветочек?» — отстукивает Яро.