Луна за моей дверью

Решать нужно быстро. 2 × 9 = 18, 3 × 9 = 27, 4 × 9 = 36. Я иду вперед, чтобы ткань скафандра не повредилась под клыками Чипо. Он пятится по мере того, как я наступаю, и заводит меня в спальню.

Там в своей кроватке спит младенец.

Скафандр, собака, младенец, а рук всего две. Дым с каждой секундой становится гуще, мне нужно выбирать, «и не мешкая», как сказала бы мама.

Чтобы принять объективное решение, при анализе ситуации нужно руководствоваться рациональными критериями. Какова разница между процентной вероятностью отыскать такой же скафандр и такого же ребенка? ДНК склоняет выбор в пользу ребенка. Но это может быть не тем критерием, по которому стоит делать выбор. В «Рамми»[32] сбрасывают карту, которая не пригодится в дальнейшем развитии игры. А что толку от ребенка?

Яро

Отвести взгляд от озера его заставляют раздающиеся вдалеке крики. Валит дым, сверкают мигалки пожарных машин. Странно. Наверное, он о чем-то задумался — о девушке из поезда, может быть, раз не слышал сирены.

Яро обеспокоенно встает с лавочки на самом краю пирса. Старушка, сидевшая рядом с ним и кормившая чаек, сдержанно ему улыбается. Два часа, вместе проведенные на одной лавочке, уже позволяют вежливо попрощаться друг с другом.

Редкие туристы прогуливаются по пирсу; курортники на время покинули свои термальные ванны, чтобы увидеть знаменитое озеро, со дна которого далеко-далеко-далеко отсюда выкачивают горячую термальную воду. Все уступают дорогу Яро, будто чувствуя, что он очень спешит. Медиумы они, что ли.

Яро прекрасно известно, что у страха свой запах, и не только потому, что ты обделался в штаны, так как лодка рискует перевернуться, сдуться или сломаться посреди океана. Дым поднимается над деревьями там, где стоит их дом. К черту правило «оставаться незаметным» — Яро бежит со всех ног.

Жители дома, обитатели квартала и просто зеваки стоят на улице, отделенные от горящего здания приличным расстоянием и полосатой красно-белой лентой, наспех натянутой полицейскими, чтобы пожарным не мешали работать. В фильмах языки пламени лижут стены, штурмуют этажи. Но сейчас из разбившихся окон по большей части валят клубы черного дыма. На стоянке в руках двух пожарных бьется и кричит женщина, а они пытаются совладать с ней. Похоже, это соседка.

Черт, черт, черт, черт, только не это, это невозможно, там же все полыхает. Где Алистер? Не остался ведь он взаперти повторять теоремы, задыхаясь в дыму? Нет, он не мог так поступить, он, конечно, идиот, но не до такой же степени.

Яро оглядывается. Алистера нет ни среди жителей дома, ни среди толпы зевак. Его нет ни на стоянке, ни на детской площадке. Его здесь нет, его нет нигде. Что за дебил, ну что за дебил!

Длинные рукава, протянутые от пожарного гидранта, выплевывают струи воды, совершенно нелепые по сравнению с размерами дома. Это как наполнять бассейн из водяного пистолета. Каждую змею рукава держат по трое пожарников, и давление изнутри заставляет их упираться ногами в землю, чтобы устоять на месте. Но огонь, вошедший в силу, не так-то просто укротить.

Незаметно, как это может сделать только Яро, он огибает дом и проскальзывает под полосатой красно-белой лентой. Входит через контейнерную площадку и чуть не задыхается. Он снимает свитшот, оборачивает его вокруг головы, пряча рот и нос и оставляя щелочку для глаз. Стены подъезда уже почернели от пламени, коврик расплавился, и огонь поднимается по стенам, хотя бетонная лестница пока еще держится молодцом.

В подъезде жарко, как в печке. И идиот в этой истории вовсе не тот, о ком так думают. Нужно быть вконец отбитым, чтобы войти в горящее здание. Еще чудеснее будет, если окажется, что Алистер уже давно снаружи, прогуливается по берегу озера и смотрит на уточек!

Если бы Яро знал наперед, он выбрал бы кеды на толстой подошве, а не эту туфту с тонким и плоским, как блин, основанием. Он взбирается по ступенькам, не перепрыгивая через одну, как намеревался, а наступает на каждую, интуитивно щадя свои легкие, которые и так сжались до предела. Он ни о чем не думает, в голове пусто — перед глазами только образ Алистера, запертого наверху.

Жар становится невыносимым, и Яро чувствует, как сердце сдавливают первые ростки паники. Он встречает Алистера на лестничной клетке второго этажа.

Черт, черт, черт, черт, он здесь, со свертком одеял в одной руке и Чипо в другой. Яро чувствует неимоверное облегчение, но выражать его сейчас некогда.

— Давай сюда собаку, так мы спустимся быстрее! — говорит он.

Яро cклоняется над животным, дряблое тельце которого скользит в его потные руки.

— Да он мертв, чувак! Почему ты спасаешь мертвого пса?

Его вопрос стоит ему приступа кашля. Яро поправляет соскользнувшую с лица кофту.

Он берет собаку, опускает ее на раскаленный, покрытый сажей пол и едва успевает взять у Алистера одеяльный сверток, который тот ему протягивает. На пододеяльнике водят хороводы разноцветные слоники. Он тут же вспоминает о женщине, которая кричала у подножия здания. Ему не нужно раскутывать ребенка, чтобы понять, что это малыш из квартиры напротив.