Лунное молоко

Где-то вдалеке волки завели протяжную тоскливую песню. Против волков у Ульки была только палка, на которую она опиралась, словно старуха.

Нужно было спешить, чтобы успеть к хороводу. Всхлипнув, девочка двинулась дальше сквозь лес, и деревья с высоты потянули к ней искривлённые ветви, словно пытаясь остановить.

У Лопухов было тихо и пустынно. И Улька подумала, что опоздала.

Месяц вдруг мигнул и обкусанным сыром покатился по небу.

Поляна ярко осветилась, и в тот же миг призрачный сонм нечистых помчался по ней в жутком хороводе.

Костяные-мохнатые, тощие-грузные… маленькие, большие… с человечьими и звериными ликами, с копытами да рогами кружили они без устали, мчались неукротимым хороводом!

Казалось, их тела переплелись, образуя причудливый и безобразный узор из спутанных волос, хвостов, крыл…

По мере движения в центре круга восставало что-то могучее, чёрное, до конца ещё не проявившееся, но откликнувшееся на их неистовый призыв!

От этой нескончаемой бесовской пляски у Ульки голова пошла кругом, сердце рвалось прочь, стучало так сильно, что ей казалось — вот-вот услышат, поймают, разорвут!

Стиснув зубы, чтобы не закричать, Улька заставила себя подойти так близко, что ощутила всю мощь, всю силу неистового хоровода. И уже отчётливее разглядела жуткую фигуру внутри — увидела и бугристую кожу, покрытую коростой, и трещины да наросты на теле, и маску, полностью скрывающую лицо.

— Невидима, невидима, я для них невидима, — не переставая твердила про себя Улька. С трудом развязав мешочек, захваченный из дома, она высыпала на ладонь сухой порошок — смесь трав, соли, чего-то ещё непонятного и, размахнувшись, швырнула в беснующихся нечистых.

И всё замерло. Безобразные танцоры застыли. Оцепенела и фигура в центре круга. Глядя на нее, Улька зашептала мысленно, попросила так, как наказывала бабка Пантелевна:

— Жизнь прошу! Жизнь прошу! Прошу для себя и для семьи своей обретенной! Жизнь прошу! Жизнь прошу!

И на фигуре появилось что-то вроде шапки — лохматое, стогом соломенным стоящее, покрытое васильками да колосьями.

Пантелевна говорила, что непростые это колосья, зёрнышки в них никогда не закончатся. С ними голод не страшен.

Осторожно, чтобы не коснуться застывших существ, Улька пробралась в круг. Достать до шапки получилось не сразу, хоть и вышла из земли всего по пояс — очень высока была фигура. Девочка примерилась, подпрыгнула раз, другой… Наконец, шапку удалось схватить — Улька сдёрнула её с головы страшилы. Вместе с шапкой слетела и маска, обнажив страшное, коростой покрытое лицо!