Лунный свет

Когда я была маленькой, этот магазин был одним из моих любимейших во всем городе. Мы с мамой приходили сюда раз сто. Здесь были не только торговый зал, но и музей (с настоящими мумиями), карнавальный аттракцион (с подвешенными к потолку чучелами фиджийских русалок) и магазин необычных подарков (со снаряжением охотника на вампиров). Среди туристов заведение пользовалось неизменной популярностью. Если захотите купить тотемный столб североамериканских индейцев, приобрести ожерелье с высеченным на нем вашим именем или же просто поглазеть на забранные стеклом диковинки, бывшие в ходу на рубеже XIX и XX веков, то вам точно сюда.

В этот магазин я уже не заглядывала несколько лет, сам он за это время успел переехать в другое место и втиснуться меж двух других заведений на берегу, но запах в нем остался тот же, что запечатлелся у меня в памяти, – приятный, хоть и чуть отдающий плесенью. В этот момент народу в нем было пусть и не очень много, но все же прилично; куча родителей с громогласными детьми глазели на антикварную развивающую игру в складной коробке на шарнирах, известную как «Медикал Эд».

Поскольку мы всячески старались не обращать на себя внимания Иванова, толпа эта была нам только на пользу. Он посмотрел по сторонам, оглядывая забитый магазин, и направился прямиком к витрине с мумифицированными головами, которые так любили индейцы хиваро.

Все интереснее и интереснее…

Мы с Дэниэлом сделали вид, что смотрим экспонаты, а сами прислушались к разговору Иванова с одним из продавцов.

– Они что, настоящие? – с ярко выраженным акцентом спросил он.

– Некоторые из этих голов мы получили из Центра Густава Хея в Нью-Йорке – еще до того, как правительство пресекло незаконную торговлю человеческими останками. Какие-то из них могли принадлежать обезьянам. Их часто продавали торговцам с севера. Но в случае как с человеческими головами, так и с обезьяньими, процесс ничем не отличался – индейцы хиваро делали сзади надрез, вынимали череп, зашивали кожу обратно и кипятили в специальном растворе, пока она не сморщивалась.

Я надула щеки, пытаясь подавить приступ тошноты. Дэниэл жестом изобразил, как отрубает мне голову, за что получил от меня шлепок.

– Хотя на продажу головы делают из козлиных шкур, – продолжал информировать его продавец, показывая на ряд жуткого вида голов размером с кулак, подвешенных к шесту.

– Очаровательно, – сказал Иванов, – моему сынишке двенадцать лет, он обожает всякую мерзость и будет счастлив, если я приволоку ему такую штуковину.

– А вы откуда? – спросил его продавец.

– Из Киева.

– Это на Украине?

– Ну да, – ответил Иванов.

Он, стало быть, не русский! Мы с Дэниэлом обменялись взглядами.

– Далековато, – произнес продавец, – у нас по делам?

Иванов кивнул:

– Да, в Сиэтле и Сан-Франциско, куда я еду сегодня вечером. В Штатах уже месяц и смертельно соскучился по стряпне жены.

– Да, вдали от дома всегда тяжело, – изрек на это продавец.

– Это точно. Я бы уже уехал, но сначала надо уладить пару дел. На этой неделе Сан-Франциско, затем обратно Сиэтл, после чего наконец можно будет и домой.

Продавец еще немного поразглагольствовал о нарушении биоритмов после многочасовых перелетов и о том, как отрицательно они влияют на организм.

Иванов внимательнее присмотрелся к мумифицированным головам и сказал:

– В следующий мой приезд в Сиэтл, в июле, в этом квартале я появляться не планирую, лишь съезжу ненадолго в одно местечко на окраине поглазеть представление, а потом сразу же улечу в Киев. И поскольку сегодня я оказался в центре, партнер предложил мне зайти к вам в ожидании заказной машины, которая отвезет меня в аэропорт.

– Ничто не будет вам так напоминать о Сиэтле, как мумифицированная голова, – с улыбкой сказал продавец.

Иванов выбрал себе несколько штук, но в этот момент получил сообщение и сказал продавцу, что за ним приехала машина в аэропорт, поэтому ему надо торопиться. Потом на наших глазах расплатился, выбежал на улицу и сел в салон, спрятав купленные головы под плащ, чтобы их не намочил дождь. После чего уехал, а мы остались стоять на улице, понятия не имея, что делать дальше.

Я накинула на голову капюшон куртки и сказала:

– Он украинец.

– И провел здесь месяц – в Сиэтле и Сан-Франциско. Это объясняет, почему он, заселяясь, пользовался тем адресом, и конечно же совпадает с появлениями в отеле Дарке. Самое первое из них тоже состоялось около месяца назад.

– Интересно, а Дарке и есть тот «партнер», который посоветовал ему зайти в этот магазин и купить в качестве сувенира мумифицированную голову?

– Очень даже может быть… Да, мы накопали информации гораздо больше, чем раньше, но…

– Но это все равно нам практически ни о чем не говорит, – довела я до конца его мысль.

– Он сказал, что в следующий раз приедет в Сиэтл только в июле, а в этом квартале вообще больше не появится.

– Лишь отправится на окраину посмотреть представление. На окраину… А разве у нас в городе есть окраины?