Лунный свет

Дэниэл отбил Моне «пять», и на миг машину затопила волна диких эмоций. Но если Мона в основном радовалась и праздновала победу, то я больше злилась и никак не могла оправиться от замешательства. Я рассказала ей о нашем с Дэниэлом разговоре в мини-вэне прошлой ночью, поэтому она знала, что наши отношения движутся вперед черепашьими шагами. Подобная выходка казалась мне возмутительной и эгоистичной, и я не могла поверить, что она вела себя так, будто это был суперприкольный способ провести день. Для подобных трюков Мона казалась мне староватой. Это было унизительно.

Но ничего такого я не сказала. Только не в присутствии Дэниэла. Если честно, то на него я тоже немного злилась по той простой причине, что он выглядел на седьмом небе от счастья оттого, что стал соучастником ее преступления.

Мне точно не хотелось, чтобы сегодня все так вышло.

Когда мы подъехали к ресторанчику, весь адреналин из салона автомобиля уже выветрился. Тетя Мона предприняла робкую попытку принести нам извинения, но Дэниэл их принимать не пожелал. Сказал, что мы «повеселились». А когда она остановилась на обочине и позвонила подруге-художнице похвастаться своими подвигами, мы с Дэниэлом вышли из машины и встали на тротуаре, чтобы поговорить.

– Извини, мне жаль, что все так получилось, – сказала я, когда захлопнула дверцу и убедилась, что Мона нас не слышит.

– Не надо ни за что извиняться. Нет, я серьезно. Это было неожиданно, а твоя крестная вообще безбашенная.

– Типа того, – тихо ответила я.

Он весело мне улыбнулся:

– Да все нормально. Серьезно тебе говорю.

– Я просто… даже не знаю. Все вышло совсем не так, как я хотела. Извини, что я не сказала, что она поедет с нами. И за эти ее идиотские интриги тоже извини. В довершение всего о той странице мы так ничего особо и не узнали.

– Да хватит тебе извиняться, все нормально, – сказал он и слегка прикоснулся к моей ладони пальцами.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Да и потом, какую-то инфу о той бумаге мы все же получили. Теперь у нас есть аббревиатура украинской компании и мы знаем должность Иванова.

– А как насчет адреса, который Шарки перевел, когда мы были на крыше? Когда он его прочел, я видела, как ты попытался отыскать его с помощью телефона.

– Его попросту не существует, – сказал Дэниэл и покачал головой, – я тебе потом его перешлю, да и сам попытаюсь еще раз, но на карте он не отображается.

– Может, здесь замешан какой-нибудь черный рынок?

Он кивнул, рассеянно почесал руку и посмотрел в окно на тетю Мону:

– Слушай, а как насчет того, о чем мы говорили раньше… Пообедаем завтра вместе перед работой?

О-хо-хо. О чем он все же хотел поговорить со мной наедине?

– У тебя есть на примете конкретное местечко? – спросила я.

– Ты суши любишь?

– Суши?

– Блюдо моих соплеменников, – пошутил он, – рыбно-рисовое блаженство с добавкой водорослей нори.

– Не уверена, что мне когда-либо приходилось есть настоящие суши, но роллы «Калифорния» мне нравятся. Да и рыбу я тоже люблю.

– Неплохо для начала, – сказал он. – Я знаю одно заведение, которое придется тебе по душе. Обещаю. Заодно там можно будет поговорить. Обо всем.

Обо всем. Проблема лишь в том, что я толком не знала, что именно он имел в виду.

Но не думала, что о странице, оставленной в отеле Рэймондом Дарке.

19

«Доверие, Джонс, очень трудно завоевать и проще простого потерять, к нему нельзя относиться легкомысленно».

Старший инспектор Том Барнаби, «Убийства в Мидсомере» (2007)

Дэниэл прислал мне сообщением инструкцию, как добраться до небольшой треугольной площади к югу от Денни Вей, неподалеку от статуи Сиэтлского вождя, поэтому на следующий день перед работой я, профланировав мимо толпы служащих компании «Амазон» с голубыми беджиками на груди, слишком далеко отбившихся от своего корпоративного кампуса, явилась туда с ним пообедать.

Над моей головой бежал монорельс, а буквально в паре кварталов отсюда вездесущая Космическая Игла отбрасывала на лабиринт улиц длинную тень.

Я сошла с городского автобуса и в нескольких шагах увидела Дэниэла, который стоял, засунув в карманы руки.

– Должно быть, это сердцевина города, – пошутила я.

– Я слышал, если встать у бюста Сиэтлского вождя и трижды произнести слово «наркодилер», то явится дух Курта Кобейна.

– Что ты говоришь!

Он улыбнулся мне слабой, беззащитной, полной надежды улыбкой, от вида которой у меня в груди вспорхнул целый рой трепетно-нервных бабочек.

У нас все хорошо? Или все же нет? Он явно позвал меня сюда не для того, чтобы обсуждать наше расследование. Может, собирался рассказать о глупости, которую совершил в старших классах школы? Или, может, изменил мнение о вчерашнем мероприятии под названием «хватай-беги» с участием тети Моны и решил, что с моей шизанутой семейкой ему не справиться?