Львы Аль-Рассана

Гончий пес аккуратно поставил бокал.

– Понятно, – наконец ответил он. – Вы очень смелы. Должен сказать, что вы меня все же удивили. – Он взглянул на Озру. – Наверху найдется комната?

– Идите в мою, – предложил хозяин таверны. Он взял из-под стойки ключ и протянул гостю. Гончий пес и львица вместе пересекли зал и поднялись наверх. Много глаз следили за ними, пока черный бык на возвышении заканчивал настраивать свой инструмент. Потом он начал играть.

– Как вы меня нашли? – спросил Мазур бен Аврен, снимая маску гончего пса в маленькой спальне.

Второй мужчина несколько мгновений сражался со своей маской, затем тоже снял ее.

– Меня к вам привели, – ответил он. – Я мог выбрать, за кем из двух людей пойти, и я сделал правильный выбор. Олень привел меня сюда.

– Вы его узнали?

– Я узнаю людей по их походке, а не только по внешнему виду. Да, я его узнал, – сказал Тариф ибн Хассан, почесывая бритый подбородок, на котором больше не было пышной седой бороды. Он улыбнулся.

Спустя мгновение улыбнулся и визирь Рагозы.

– Я даже не думал, что когда-нибудь встречусь с вами, – сказал он. – Вы знаете, что здесь назначена награда за вашу жизнь?

– Конечно, знаю. Я оскорблен: Картада предложила больше.

– Картада больше пострадала.

– Пожалуй. Должен ли я это исправить?

– Должен ли я позволить вам покинуть город?

– Как вы меня остановите, если я вздумаю убить вас сейчас?

Казалось, визирь обдумывает это. Через секунду он подошел к маленькому столику и взял стоявший на нем графин вина. Бокалы стояли рядом. Он качнул графином.

– Как вы, вероятно, поняли, у меня договоренность с хозяином таверны. Мы сейчас одни, но не совсем. Надеюсь, вы не потребуете, чтобы я это продемонстрировал.

Тут разбойник огляделся и заметил приоткрытую внутреннюю дверь и еще одну, ведущую на балкон.

– Понятно, – сказал он. – Мне следовало этого ожидать.

– Наверное. У меня есть обязанности, и я не могу вести себя совершенно беспечно, даже сегодня ночью.

Ибн Хассан принял бокал, предложенный визирем.

– Если бы я захотел вас убить, я все же мог бы это сделать. Если бы вы захотели меня задержать, вы бы уже это сделали.

– Вы упомянули о сведениях. И о цене. Меня разбирает любопытство.

– Насчет цены вы должны знать. – Ибн Хассан выразительно посмотрел на свою сброшенную маску.

– А, – сказал визирь. – Конечно. Ваши сыновья.

– Мои сыновья. Я обнаружил, что очень скучаю по ним в свои преклонные годы.

– Могу это понять. Хорошие сыновья – большое утешение. Они прекрасные люди; нам очень нравится их общество.

– Их не хватает в Арбастро.

– Печальные превратности войны, – хладнокровно ответил бен Аврен. – Что вы хотите мне сообщить?

Тариф ибн Хассан осушил бокал и протянул его визирю. Тот снова налил вина.

– Мувардийцы всю зиму строили корабли. На новой верфи в Абенивине. Хазем ибн Альмалик все еще с ними. Он потерял кисть руки. Не знаю, как и почему.

Теперь настала очередь Мазура задумчиво выпить.

– Это все?

– Едва ли. Я стараюсь предлагать справедливую плату, когда чего-то требую. Альмалик Второй Картадский все это время распускал слухи насчет киндатов Фезаны. Не знаю, с какой целью. Но напряжение там растет.

Визирь поставил графин с вином.

– Откуда вам это известно?

Тариф пожал плечами.

– Я знаю многое о том, что происходит на землях, которые контролирует Картада. Они назначили большую цену за мою жизнь, помните?

Мазур долгое мгновение смотрел на него.

– Альмалик встревожен, – наконец произнес он. – Он чувствует себя беззащитным. Но он умен и непредсказуем. Признаюсь, что не могу с уверенностью предположить, как он поступит.

– Я тоже, – согласился главарь разбойников. – Это имеет значение? Если дело дойдет до армий?

– Возможно, нет. У вас есть еще что-нибудь? Более блестящая монета?

– Мне кажется, я уже вручил вам достаточно монет. Но есть еще одна новость. Далеко не блестящая, увы. Армия джадитов в Батиаре. Она все же отплывает в Сорийю. Никогда не думал, что они это сделают. Я думал, они будут питаться друг другом всю зиму, а потом разбегутся.

– Я тоже. Это не так?

– Это не так.

Воцарилось молчание.

На этот раз бокалы наполнил разбойник.

– Я слышал ваши стихи, – сказал он. – Пока я слушал, мне казалось, что вам все это уже известно.

Бен Аврен посмотрел на него.

– Нет. Возможно, это предчувствие. У моего народа есть обычай – скорее суеверие. Мы громко высказываем наши страхи, в качестве оберега: мы надеемся, что они не сбудутся, если рассказать о них вслух.

– Обереги, как правило, не действуют, – проронил Тариф ибн Хассан.

– Я знаю, – согласился визирь. Голос его стал отрывистым. – Вы предложили хороший товар, как и обещали. По правде говоря, теперь почти не имеет значения, расскажете ли вы историю Эмин ха’Назара. В любом случае, мне нелегко представить, что вы так поступите. Сделанное вам предложение остается в силе: хотите стать частью армии, которая возьмет Картаду?

– Которая попытается взять Картаду.

– Я питаю большие надежды, что с вашей помощью мы ее возьмем.

Старый главарь погладил колючий подбородок.

– Боюсь, что выбор у меня невелик. Оба моих сына этого хотят, а у меня нет сил, чтобы переубедить их обоих.