Львы Сицилии. Сага о Флорио

Опершись локтем на окошко экипажа, Винченцо размышляет. Он давно понял, что Джулия запуталась, что она хочет его и боится, и это письмо лишнее тому подтверждение. Впрочем, много ли мужчин удостаивали ее своим вниманием? Кто-нибудь когда-нибудь пытался понять, что скрывается за этим строгим поведением, этими руками, сжатыми в кулак?

До сих пор Джулии было неведомо чувственное возбуждение, и прежде она никогда не вызывала вожделения у мужчины. Поэтому, решил Винченцо, в своем ответе он ее не пощадит. Он расскажет ей об одержимости, растущей у него внутри. О том, как ночью он не может заснуть, думая о ней. Как он хотел бы касаться ее, как хотел бы видеть ее распущенные волосы на обнаженных плечах. Он напишет так, потому что прекрасно знает: она никому не передаст его слова, тем более отцу. Он напишет так, потому что Джулии не с чем сравнить то головокружительное чувство, которое, он уверен, охватило ее. Хорошо знакомое Винченцо чувство: он испытывает его, когда ему удается урвать ценный товар или когда удачно завершается сложная сделка. Но Джулия — не сумах и не винодельня… Товар продается и переходит в другие руки, сделка совершается и переходит в другие руки. А эта женщина ни к кому не переходит — она сводит его с ума, опьяняет.

О Боже, он умирает от желания лечь с ней в постель!

Они виделись несколько раз то в доме Порталупи, то на виа Кассаро. Проходя мимо вместе с матерью или братом, она бросала на него смущенные, томные взгляды. В ту зиму 1833 года случилось не много других настоящих встреч, подобных той, в театре.

Как-то днем, ближе к вечеру, под предлогом, что ему срочно требуются бухгалтерские документы, Винченцо появился в доме Порталупи. Томмазо удивился, если не сказать большего, увидев его в дверях, но проводил в гостиную и пошел в кабинет за платежными квитанциями на отгрузку серы. Поскольку Антониетта уже ушла, подать гостю лимонад послали Джулию.

Когда она увидела его, сидящего на диване в комнате, погруженной в полумрак, стакан и графин на подносе зазвенели. Джулия застыла на пороге в своем строгом коричневом платье, с нахмуренными бровями, с немым вопросом на полуоткрытых губах. Винченцо взял у нее поднос и поставил его на столик. Притворил дверь, потом, обхватив ее за плечи, провел руками вдоль ее рук. Затем тихо сказал:

— Я искал вас.

На этот раз Джулия не опустила глаза. В них читалось желание, да, и еще что-то вроде готовности дать отпор, потому что она хотела, вероятно, оттолкнуть его, но не могла. Потом Винченцо поднял руку. Большим пальцем провел по ее губам, коснулся подбородка и спустился к шее. Взялся пальцами за верхнюю пуговицу воротничка. Расстегнул ее.

Перешел ко второй.

Но тут Джулия остановила его. Сжала его запястье, отвела ладонь, нервно сглотнула.

— Нет, — сказала она решительно.

Мгновение спустя вернулся Томмазо Порталупи и отослал дочь из комнаты. Она посмотрела на Винченцо долгим взглядом и ушла, прикрыв рукой расстегнутую пуговицу.

Вспоминая ту сцену, Винченцо чувствует, как пылает тело. Встряхивает головой, в который раз пытаясь найти причину неотступного желания, говорит себе, что эта женщина — самка, сама не осознающая этого, одаренная чувственностью, которую мало кому дано в ней разглядеть. И значит, она опасна, так как не понимает, чтó она может сделать с мужчиной. И точно не понимает, что делает с ним.

Скоро, думает он, Джулия чаще будет выходить одна, ведь весна уже на пороге, день в Палермо становится длиннее, и солнечный свет заполняет теплом улочки района Кастелламмаре.

Джулия его боится, сопротивляется ему, но проходит время — и она сдается: больше не отвергает его страстные послания. Ответные письма от нее наполнены словами, говорящими одно и подразумевающими другое. Джулия в этих письмах — девушка из хорошей семьи, которая, потупив взгляд, уверяет, что ей неприятны его слишком настойчивые ухаживания, но за этими словами прячется и другая Джулия, которая прямо смотрит ему в глаза и вздыхает, отчего в нем закипает кровь. Винченцо чувствует, что она его хочет, чувствует, что ее мучает совесть, — он чутьем угадывает в ней желание и страх во время их мимолетных встреч.

Меж тем Джованни Порталупи не замечает, что сестра его стала больше чем наживкой. Винченцо ухмыляется про себя. Испытывает что-то вроде отвращения к этому молодому человеку, который решил использовать сестру, чтобы расположить его к себе. Ни его, ни Джулию невозможно использовать в своих интересах. Напротив. Это он, Винченцо, пользуется ситуацией, ведя дальше игру, которая впервые в жизни пробуждает в нем душу, а не ярость или ум. С Джулией происходит то же самое. Он это знает.

Они хотят этого оба.

* * *

На следующий день по его возвращении из Марсалы Томмазо Порталупи оказывает Винченцо радушный прием. Он лично приносит ему бокал мадеры, просит располагаться и сам садится за стол.

— Итак, ваше предложение по новой партии серы?