Львы Сицилии. Сага о Флорио

Торопливым шагом они доходят до дома Порталупи. Винченцо толкает полуприкрытую калитку. Тень от арки окутывает их.

Он роняет на землю корзинку, срывает с Джулии шляпу. Обхватывает ее лицо руками, целует, она пробует оттолкнуть его, но лишь затем, чтобы уступить. Уступить этому властному и чувственному поцелую.

Он первый отрывается от нее, смотрит на нее как на врага.

Потерявшая голову Джулия делает шаг к лестнице, но он толкает ее к стене.

— Куда ты? — И снова прижимается к ней у стены, говорит ей в ухо: — На мое несчастье, мысли о тебе не дают мне покоя. Это сильнее меня, ничего не могу с этим поделать: хочу тебя. Нет муки сильнее, чем желать и не получить. — Он не отрывает от нее глаз, потому что хочет, чтобы она правильно поняла его, между ними не должно быть неясности. — Я не женюсь на тебе. Мне этот брак невыгоден: ты слишком старая и ты не дворянка, думаю, ты это тоже понимаешь. Но я хочу тебя, хочу.

— Что ты имеешь в виду? Что ты такое говоришь? — Джулия тяжело дышит. Неужели он об этом? — Ты хочешь, чтобы я… — Брат рассказывал ей, что бывают женщины, которые живут с мужчинами без замужества, женщины, которые мало чем отличаются от проституток, но… — Ты предлагаешь мне стать… — спрашивает и ищет ответа в его глазах. И то, что написано в них, рассеивает любое сомнение.

— Лучше так, чем остаться старой девой, ведь верно? Чем была твоя жизнь до сих пор? Ты только и делала, что ухаживала за матерью, ничего другого. Ничего. Даже брат твой тебя использует и, если б мог, уложил бы ко мне в постель, лишь бы подписать еще один договор. Ты девушка серьезная, я сам вижу, не надо мне это повторять. Но ты хочешь меня, не отпирайся, и боишься в этом признаться. Я чувствую это, потому что тело… — Он кладет руку ей на грудь. — Тело не лжет.

— Но тогда… — Джулия царапает пальцами стену. — Ты хочешь, чтобы я… — Гнев, разочарование, боль, желание. — Неужели ты смеешь думать, что…

— Только не строй из себя оскорбленную святошу. Я знаю, что ты меня хочешь.

Она заносит руку для пощечины, но Винченцо хватает ее за запястье.

— Отпусти! — Джулия тяжело дышит, пытается оттолкнуть его.

Но он слишком тяжелый, ей не удается, да и к тому же, нет, она не хочет, чтобы он прекращал, вот в чем правда. Сама эта мысль — уже грех. Но она прижимается к нему.

И снова он целует ее, на этот раз в шею, срывая кружевной воротничок с платья. Нет, кусает. Джулия не может бороться, потому что так оно и есть, Винченцо прав: тело предало ее.

Она хочет его всем своим существом.

* * *

Винченцо ушел, а она осталась во дворике перед домом. Так и стоит у стены, но теперь, чтобы отдышаться.

Следует пойти к отцу, рассказать, что Винченцо Флорио неуважительно обошелся с ней.

Нет. Даже в мыслях она не может так поступить. Она умерла бы от стыда. Да она и не хочет. Потому что его слова засели у нее в голове.

Джованни использует ее. Родители всегда рассчитывали на нее и никогда не интересовались ее желаниями. Хватит того, что она всегда рядом, безмолвная как мебель.

В доме тишина. Из коридора доносится голос матери:

— Это ты, Джулия? Я в постели. Отец твой и брат недавно ушли, посидишь со мной?

— Иду!

Она поймала свое отражение в зеркале. Покрасневшие глаза и щеки. На шее, в ямке между ключицами, проступает синяк.

Быстрее.

Платок, чтобы прикрыть шею, чтобы никто не увидел странное темное пятно, потом к матери — подбодрить ее, потом на кухню — помочь Антониетте с ужином. Когда позже Джулия садится со всеми за стол, у нее нет сил, чтобы поесть.

Перед сном кончиками пальцев она гладит ямку между ключицами. След, который он оставил, никуда не делся. Клеймо владельца, черный кровоподтек, как оттиск печати.

* * *

Неделю спустя закутанная в плащ темная фигура быстрыми шагами идет по улицам Палермо. Часто оглядывается. Лавки закрыты, лавочники запирают замки.

Призрак сворачивает с виа Кассаро и углубляется в район Кастелламаре, петляет по узким переулкам. Замедляет шаг, дойдя до площади Сан-Джакомо. Останавливается.

Наконец решительно направляется к виа Матерассаи. Сквозь оконные стекла магазина Флорио просачивается свет.

Рука в перчатке настойчиво стучит в дверь.

Винченцо один. Отрывает голову от счетов, которые просматривал при слабом свете свечи.

Кто бы это мог быть? Магазин закрыт, поздно. Кто бы ни был, стук настойчивый.

Он подходит к двери, видит силуэт в плаще. Открывает.

— Ты? — спрашивает он спустя несколько мгновений.

— Я.

Он отступает в сторону, затем закрывает дверь на ключ. Возвращается в кабинет, сопровождаемый шуршанием юбок. Капюшон плаща падает, бледное лицо Джулии Порталупи вырисовывается в полумраке.

— Зачем ты пришла?

— Маме нужно лекарство. От холода у нее случился приступ сильного кашля с кровью. — Протягивает ему лист бумаги. — Вот. Эти травы.

— Тебе нельзя ходить по улицам в такое время. Должен был прийти твой брат.

Она смотрит в пол.

— Я сама хотела прийти. Джованни знал, но не остановил меня.

Что-то похожее на злорадный смех звучит в кабинете.

— Ага, наш дорогой добренький Джованни… Я говорил тебе, помнишь?