М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

Бедные! Бедные! Нищие духом, обозлённые на всё и вся, но в то же время наивные и доверчивые, как заблудившиеся дети! И злоба их не оттого, что родились они злыми, и не от внутренней убеждённости во зле, а от растерянности и невежества!

Однако у них есть понятие о Создателе и порядке вещей, якобы установленном им… А значит, существуют и те, кто поселяет и поддерживает в людях эту утлую веру!

***

Хозяин Бахрам уговаривал, торговался и обещал бесплатную воду всем пятерым в течение дня: не хотел отпускать. Надеялся, жадный проныра, что хоть сегодня удастся собрать по монете со слушателя. По хитрой, опухшей от недосыпа физиономии Максуд предположил, что тот наверняка размышлял всю ночь и припас-таки весомый, по его мнению, аргумент, позволяющий претендовать на получение барыша.

Они уже вышли со двора, но хозяин Бахрам вцепился в рукав Пришедшего-с-небес.

– Послушай-ка, я человек небогатый, и ангельской росы не обещаю, но… – и он, косясь на дадашей, принялся нашёптывать что-то на ухо Фанису.

Тот растянул край губ в кривой усмешке и отрицательно покачал головой.

– Ну погоди же! – почти взмолился Бахрам. – Ну если у тебя не хватает историй, так я насобираю тебе кучу – ты только расскажи их… ну… вот так вот, – он крутанул в воздухе пальцами, – как ты это умеешь! А вот, кстати, одна, – за первую я денег не возьму! Слыхал я рассказы купцов, что, дескать, живёт в далёких краях маг, который навострился превращать забредших к нему случайных путников в козлов, чтобы те, безропотные рабы, пасли его стадо овец и сторожили жилище. А самого строптивого «пастуха» он, в случае необходимости и в назидание другим, просто-напросто съедает… Конечно, это всё чушь, враки, но всё равно страшно! А страшно – значит, слушать будут, платить будут! А? Что скажешь?

Пришедший-с-небес наклонился к Бахраму (Максуд видел, как шевельнулись его губы, и не услышал – угадал произнесённую фразу: «Помни о смерти!»), затем опять выпрямился, хлопнул опешившего сквалыгу по плечу и вышел за ворота. Максуд усмехнулся злорадно: «Не судьба!»

Хозяин постоялого двора выглядел донельзя разочарованным, провожая тоскливым взглядом ускользавший от него верный источник дохода: когда ещё так повезёт?

***

Зловоние улиц утомило в конце концов не только привыкшую ко всему четвёрку, но и Пришедшего-с-небес, который упорно держался выбранного им ранее направления. («Пришедший»! Звучит, пожалуй, лучше, чем «Упавший»! Всё-таки общение с хозяином Бахрамом не прошло без пользы!) Вняв советам Бинеша и вторившего ему Роста, он свернул на улицу, более или менее прямо уходившую с ощутимым уклоном вверх. Через некоторое время воздух действительно стал чище, а ещё немногим позже путешественники достигли границы города и увидели знакомую живую стену джангала. Максуд усмехнулся про себя, отметив, что в кои-то веки обрадовался зловеще нависшему над дорогой зелёно-бурому валу. Так, краем зарослей, они и шли, поглядывая с высоты на раскинувшийся по левую руку неряшливый смрадный лабиринт и светло-серую равнину океана дальше за ним.

В какой-то момент Максуд, шедший последним, заметил краем глаза движение. Он оглянулся: худая босоногая фигурка в лохмотьях плелась, будто шатаемое ветром пугало, по дороге. Увидев, что Максуд пошёл медленнее, замедлила шаг и фигурка. Что-то знакомое было в ней… Ах, да! Выходя с постоялого двора, Максуд споткнулся о лежавшую возле порога кучу тряпья – та ойкнула и села: лицо в разводах грязи, серые, как океан у горизонта, глаза… Максуд чертыхнулся походя, да и забыл. А оборванка, оказывается, так и следовала за ними – не отставая, однако и не приближаясь более чем на пару дюжин шагов.

Максуд остановился. Встала и фигурка. Максуд сделал шаг ей навстречу – та отступила ровно на столько же.

– Эй! – крикнул Максуд. – Зачем идёшь за нами? Что тебе надо?

Молчание было ему ответом. Максуд пожал плечами и поспешил за товарищами: мало ли увязывалось за ними народу после каждого селения – где теперь все эти сумасброды и явные деревенские дурачки с их сиюминутной блажью?

Честно говоря, Максуд с самого начала был против того, чтобы к ним с Лётчиком присоединился кто-то ещё: не доверял он людям, что ни говори. Но Лётчик относился к каждому новому спутнику благосклонно: считает нужным идти – пусть идёт. И вот, первым за ними последовал Бинеш – тяга к новым, необычным знаниям пересилила в нём природную усидчивость и неприятие к перемене мест. Затем был Рост. И Дилшэд.