Ма(нь)як

Пара звонков на Петровку решили проблему за несколько минут, и уже через час Иван стоял возле аккуратной двери в обычной новостройке и жал на кнопку звонка. По всем биографиям «Гарроты» и Брикера гуляла всего одна-единственная фотография его бывшей жены, с которой он расстался ровно тридцать лет назад — слегка крупноватая и одетая по последнему писку моды дама, выглядевшая немного старше Дмитрия, некрасивая, но яркая и запоминающаяся. Когда дверь, наконец, открылась, перед Сурненковым стояла обычная женщина в обычном и не совсем чистом халате, с пучком на голове и внушительными мешками под глазами.

— Евгения Мельникова, если не ошибаюсь? — уточнил Иван. — Бывшая Брикер?

Она кивнула и зевнула практически одновременно.

— С Петровки? По поводу Дмитрия? — протянула она, всем своим видом демонстрируя, что приглашать его войти она не собирается.

— Да, у меня есть к вам несколько вопросов, если вы не против…

— Я не видела его уже почти тридцать лет, чего вы от меня-то хотите? — какая-то тень скользнула по ее лицу, она поморщилась и потерла мочку уха. — Идите к Полине и ее допрашивайте.

— Но все же ради полной картины, да и в 80-е Полина еще не была с ним знакома, и мне бы хотелось… — Сурненков замялся.

— Хорошо, проходите. У меня не убрано и чаю я вам не предлагаю, поскольку вы меня разбудили. Думаю, минут в пятнадцать мы с вами уложимся? — она зашагала по коридору в направлении гостиной.

Это была обыкновенная квартира рядовой российской семьи — небольшая двушка, полученная по программе реновации. Судя по краткому досье, которое получил Сурненков по телефону, Мельникова была уже несколько лет в разводе со вторым мужем. Ее единственная дочь недавно вышла замуж и съехала, и Евгения осталась одна. Она изредка писала статьи для некоторых желтых издательств, которым полюбилась ее язвительная манера, и отнюдь не бедствовала, хотя и до приличного достатка ей было далеко.

Спешно проходя по коридору, она захлопнула дверь в спальню, но Иван успел заметить неубранную постель, несколько раскрытых книг, валявшихся прямо на полу и целую батарею кружек на прикроватной тумбочке. Жизнь одинокой женщины не располагала к красочным эпитетам. Гостиная выглядела несколько приличнее. Из кресла метнулся под диван полосатый кот, и Евгения предложила Сурненкову занять его место, сама же села на соседнее и тут же закурила, не спрашивая разрешения.

— Чем же не удовлетворила вас Полина?

— Дело в том, что я собираю разные мнения, а его жена вряд ли будет объективной и вряд ли расскажет мне о нем что-либо неподобающее. Они же не в разводе, — и Иван постарался улыбнуться как можно естественнее.

— Вы хотите услышать от меня, какой свиньей был Брикер? — и она выпустила струю дыма прямо Сурненкову в лицо.

— Я хочу знать о его характере все. Вы прожили с ним три года, у вас был скандальный развод, а для расследования его исчезновения это, как ни странно, важно — узнать не только его сильные и хорошие стороны, о которых знает весь мир, но и темную сторону Дмитрия…

— Если вы читали его биографию, то должны знать причину развода, — усмехнулась она, гася сигарету слюной.

— То есть вы хотите сказать, что вам совершенно нечего поведать мне…?

— Из грязных подробностей? Брикер сделал абсолютно правильно, что развелся со мной и женился на Полине. Вообще все, что Брикер когда-либо совершал, было правильным. Это человек с фантастическим чутьем на верные поступки. Он не сделал в своей жизни ни единой ошибки.

— Так уж и ни единой?

— Ну разве что брак со мной… но это темная история. Зачем она вам? Молодой парень запал на яркую девицу, втрескался по уши, в спешке расписался с ней, а девица оказалась гулящей. Тяжелый случай. Но парень не стал унывать, мигом выбросил ее из своей жизни и нашел нормальную женщину. Это не ошибка, это опыт. Вряд ли его стоит укорять за это.

— В ваших словах звучит горечь. Вам до сих пор неприятная эта тема?

— С чего бы вдруг?

— Упущенные возможности. Если бы не… то возможно, на месте Полины сейчас были бы вы…

— Неа, — покачала она головой, — не была бы. У нас с Димой была головокружительная страсть, мы оторваться друг от друга не могли, но я всегда понимала, что он будет подминать меня под себя, не даст мне быть такой, какой я хочу. Наверное, именно поэтому я и завела тот дурацкий роман с тем павлином Ники — чтобы хоть подспудно дать Брикеру понять, что я могу это сделать, что я не его наложница, я свободный человек.

— Полина не производит впечатление наложницы…

— Потому что она наложница по духу. Не Брикер, так какой-нибудь другой подмял бы ее и сделал своей душечкой. Для нее это нормально, она этим живет, в этом ее счастье. За это ее Димка и любит столько лет, — она повела бровями и закурила новую сигарету.

— Значит, вы хотите сказать, что у Дмитрия есть некие домостроевские замашки?