Madame. История одинокой мадам

Мне хотелось закопать ее в землю живьем, но вместо этого я кивал как заведенный и тащился за ней. В первый раз я привел ее к себе домой, и это было страшной ошибкой. Потому что, обхаживая ее уже больше месяца, я заметил, что она и не думает приглашать меня к себе. У нее дома лежали бесценные пленки (сама проговорилась как-то…), а я все не мог туда попасть. Приходилось хитрить. Я сказал, что интересно было бы посмотреть ее детские фотографии. Она в следующий раз приволокла ко мне пять фотоальбомов и заставила меня угробить на их просмотр весь вечер. Я хотел выяснить, умеет ли она готовить. Кларисса приносила сумку провизии и готовила на моей кухне.

Мои мужские возможности были исчерпаны. Второй месяц мы встретили в мучениях. Мне приходилось по полчаса таращиться в потолок, вспоминая какую-нибудь порнушку, чтобы мой дружок воспрял и удовлетворил стонущую рядом на кровати Клариссу. А удовлетворенная Кларисса поднималась с постели и говорила мне с улыбкой: «Бедненький мой!» (Что означало ее сочувствие моему неистовому желанию и ограниченным возможностям…)

Наши встречи были ежедневными. Кларисса оказалась ненасытной. Хотя вряд ли отдавала себе в этом отчет, приписывая ненасытность мне. В результате я отдувался за всех тех мужчин, которых она не подпускала к себе двадцать семь лет. Нагрузки были непомерными!

Однажды я позвонил ей и сказал, что мы не сможем встретиться, потому что ко мне приехала сестра — страшная стерва, готовая устроить скандал по любому поводу. В телефонной трубке мне было слышно, как Кларисса скрипит зубами. Наконец она решилась и торжественно произнесла: «Что ж, встретимся у меня».

Так я попал к ней и, пока она плескалась в ванной, смывая доказательства моей любви, быстро отыскал кассету с записью. Она стояла на полке, прикрытая книгами у задней стенки. В тот самый момент, когда Кларисса повернула щеколду и вышла из ванной, я наглухо закрыл молнию на своей сумке, куда бережно уложил пленку.

Жанна просмотрела ее ровно десять раз. Никак не могла оторваться от чудесного зрелища. Но ни разу ей не пришла мысль прекратить соперничество с женщиной, обладающей таким странным, колдовским талантом. Мы переписали пленку, и первый же эксперимент со вставленными кадриками принес свои плоды.

Я вернул пленку. Я сидел в комнате Клариссы и подумывал, не послать ли ее теперь куда подальше. Но я слишком долго притворялся, слишком долго потворствовал ей, чтобы уйти молча, по-английски. Она унижала меня целый месяц, мне необходимо было расквитаться с нею.

Отныне Кларисса превратилась в мою рабыню. Я не звонил ей. Она сама теперь напрашивалась ко мне домой. Для этого ей приходилось звонить мне трижды на дню, чтобы застать дома, или ехать после работы к моему дому и топтаться там до позднего вечера. Я превратился в настоящего деспота и заставлял ее проделывать такие вещи в постели, которые не каждой профессиональной проститутке были бы по плечу. (Фантазия моя разгулялась не на шутку. А полное отсутствие к Клариссе каких бы то ни было чувств лишало меня и скромности, и жалости…)

Кларисса терпела все, предчувствуя, что только этим и может меня теперь удержать. Однажды я даже стукнул ее — наотмашь, по лицу, так что назавтра у нее образовался бланш под глазом. Но и это не отбило у нее охоту каждый день таскаться ко мне за очередной порцией унижения. (Она его чувствовала, еще как! Улыбочка ее как-то незаметно истлела, глаза горели чуть ли не ненавистью. Но если я мог плюнуть на нее в любую минуту и отыскать себе стройных длинноногих красоток, то она вряд ли могла бы позволить себе подобное. И это приводило ее в бешенство, но и заставляло держаться за меня, чего бы ей это ни стоило…)

В тот самый последний день, когда мне надоело разыгрывать из себя рабовладельца, когда терпение мое кончилось, а отвращение к себе достигло апогея, я решил, что с Клариссой пора завязывать. И вот она сидела на краешке кровати, прикрывшись простыней, и тяжело дышала, а я стоял у окна, курил и подбирал слова, которые она поймет.

— Мы больше не будем встречаться, — сказал я ей, не поворачивая головы.

Она перестала дышать. И тут же спросила дрожащим голосом:

— Ты ведь шутишь?

Спросила так, словно угрожала мне. И я сорвался. С какой это стати она так со мной разговаривает?! Кто она такая?

— Я не шучу, — ответил я, как отрезал. — Я совсем не шучу! Убирайся, пожалуйста, и оставь меня в покое. Я больше не хочу тебя видеть!

Я орал как сумасшедший, а она… она ползла ко мне по полу на четвереньках, голая и потная, схватила за руки, попыталась поцеловать… О! Если бы вы знали, до какой степени это было отвратительно и невыносимо! Я еще что-то кричал ей, я топал ногами, и на шум из соседней комнаты прибежала Жанна. (Разумеется, я ни словом не обмолвился Клариссе, что сестра живет вместе со мной. Да и не знала она, что Жанна — моя сестра.) Жанна уставилась на ползающую Клариссу и нервно рассмеялась.

Кларисса схватила свои вещи и заперлась в ванной, а потом выбежала из квартиры, не закрыв за собою дверь…