Маг без диплома

От нее не укрылось то, что Гланер пристально наблюдает за ее губами, за тем, как она облизывает вилку, и ей стало не по себе. Возможно, ей показалось, но у всего этого был определенный подтекст.

Скормив бывшей подруге половину отбивной, вторую Гланер доел сам, загадочно улыбаясь.

– А теперь выпьем. Тут виноград для тебя. Но есть его ты будешь по моим правилам.

– Гланер, я не понимаю, зачем это тебе? Если решил убить – убей.

– Глупое, глупое ты создание! – покачал головой Гланер, наполняя бокалы. Ей налил больше, себе – меньше. – Я тебе давно предлагал, а ты отказывалась, столько раз отказывалась, хотя знала! И предпочитала что угодно, только не то, что было под боком. А если бы согласилась, даже в тот последний раз, то тебе не пришлось бы бежать из Сатии. Ты была бы невиновной, Лина, и богатой. Хочется наверняка бриллиантовое колечко? Так получила бы, если бы не кобенилась. И в Аварин бы с собой взял…

– Так ты меня… – она чуть не подавилась.

– Не делай вид, будто не знаешь! Или верила в дружбу между мужчиной и женщиной? Тогда ты еще и наивна. За десять лет могла бы и дать, от тебя бы не убыло. Но нет, тебя манила чья угодно постель, кроме моей!

– Гланер, я считала тебя другом, я не могла спать с тобой! И я тебя не хочу, понимаешь, совсем не хочу. И никогда не хотела. Я не понимаю, почему именно я, или тебе столько лет покоя не дает, что не сумел тогда меня изнасиловать?

– Изнасиловать? – Гланер рассмеялся. – Тогда? Нет, Лина, тогда бы я занимался с тобой любовью, и тебе бы понравилось. Хотя еще больше бы тебе понравилось, если бы ты как-то согласилась на мое постоянно повторяемое предложение. Я бы доставил тебе удовольствие, но, увы! Значит, не хочешь? Сегодня мы это исправим. Только спрашивать твоего согласия я не буду. Допивай вино, оно тебе полезно.

Эллина пила и давилась, понимая, что ее ждет. Никогда бы она не подумала, что ему захочется ее унижений, ее боли, моральных мук. Оставалось надеяться, что он удовлетворит свое желание более-менее традиционным способом, но в таком состоянии гоэт был непредсказуем. Пугало и то, что он мог позвать Доновера не после, а во время.

– Так вот какую ты выбрал мне смерть, Гланер. Долгую, мучительную и унизительную.

– От этого не умирают, Лина, заверяю тебя, я планирую тебе другую смерть. Не менее интересную. А это… Всего лишь твой должок.

Откинув салфетку с последнего, третьего блюда, Гланер поднял ветвь винограда и подошел к Эллине. Запрокинул ей голову и заставил, обсасывая, срывать губами ягоды. Гоэте было противно, но она делала это, понимая, что иначе он затолкает ей виноград в горло.

Гланер сальным взглядом провожал каждую виноградинку, потом не выдержал, швырнул гроздь на стол и впился в губы Эллины жестким поцелуем. Руки притянули к себе, приподняли, сжали ягодицы.

– У тебя всегда была аппетитная попка, сейчас я близко с ней познакомлюсь. Возможно, даже очень близко.

– Убери руки, Гланер! – Эллина оттолкнула его и влепила пощечину. – Грязное животное, похотливая скотина!

– Осторожнее, Лина, а то пожалеешь! – нахмурился гоэт. – Ты права, ты можешь умереть и от потери крови, корчась на холодном полу от разрывающей изнутри боли. Или ты хочешь сразу двоих? Доновер будет не против.

– Нет! – испуганно замотала головой Эллина.

– Тогда раздевайся и ложись.

Гоэта с мольбой посмотрела на Гланера, но наткнулась на жесткий, незнакомый взгляд и плотно сжатые губы. А ведь этот человек столько лет был ее лучшим другом, и, оказывается, она ничего о нем не знала.

– Гланер, прошу тебя, не надо! Что я тебе сделала? Обещаю, я буду молчать, я никому не скажу, – Эллина решила воспользоваться традиционными женскими уловками. Нужно было бы еще заплакать, только слезы никак не хотели наворачиваться на глаза.

– Ты сама в это веришь, Лина? Не сунулась бы тогда в Рамит, не полезла со своими подозрениями к Анабель, не проявила неуемное любопытство – ничего бы не было. Так что, вини только себя. Мне жаль, но ты должна умереть. А теперь не испытывай моего терпения и раздевайся. Доноверу ты дала, сейчас моя очередь.

Эллина вздохнула, подошла к занавеске, за которой притаилась кровать, отдернула ее и села на постель, с нескрываемым презрением глядя на бывшего друга.

Гланер налил себе еще вина, смакуя, выпил, затем наполнил бокал гоэты и отнес ей. На этот раз Эллина выпила его, но выполнять указания гоэта не спешила.

– Либо ты сама разденешься, Лина, либо это сделаю я. И тебе будет очень больно.

– И не надейся, я не стану.

– Станешь. Либо снимешь, либо я зову Доновера.

Понимая, что могут сделать с ней двое мужчин, Эллина предпочла, чтобы в комнате остался один – с ним хотя бы можно попытаться справиться.

Под пристальным взглядом гоэта, не позволившего задернуть занавеску, она начала медленно раздеваться. Остановилась на чулках и замерла на краешке кровати, зябко передергивая плечами – холодно в одном белье.