Магазинчик бесценных вещей

Мы молча ждем, пока она вернется. Минуты тянутся, и я вожу глазами по комнате, пытаясь не пересекаться взглядом с остальными. Зачем Дороти писала письма дочери, которой у нее не было? Отчего чувствовала эту потребность? Может быть, все эти предметы «Нового мира» нужны были ей, чтобы заполнить бездонную пустоту в ее сердце?

Мы с облегчением встречаем вернувшуюся Анджелину.

– Я понимаю и уважаю то, что построила моя тетя, – продолжает Маргарет, сделав глоток чая с виски, и я боюсь, что догадалась, к чему она клонит. – Но, к сожалению, я ничего не могу для вас сделать, – заключает она.

Я сжимаю в кармане глиняного гуся. Меня просто убивает хладнокровие Маргарет. Еще несколько минут назад я гордилась этим местом, а сейчас я вижу в нем только старый магазин, который, пусть и значил для кого-то многое в прошлом, сейчас не значит ровным счетом ничего.

Допив свой чай, Маргарет ставит чашку на столик. По комнате эхом разносится звон фарфора. Я представляю, как он прокатывается через улицу и разлетается по всему району.

– Почему бы вам его не купить? – спрашивает она с такой простотой, что волей-неволей начинаешь верить в ее искренность. – Вы молоды, горите общим проектом.

Нам? Купить магазин? Без гроша в кармане, каждая со своими проблемами…

У Аделаиды уже нет сил переводить наши жалкие ответы.

К глазам подступают слезы, но мне удается сдержать их. Я вспоминаю о синьоре Далии и говорю себе, что, пожалуй, даже лучше, что она не пришла. Избавила себя от разочарования.

– Что ж, так или иначе, я хотела передать вам вот это, – говорю я, протягивая Маргарет письма ее тети. Уже не как искорку, которая разожгла бы ее энтузиазм, а как некое подобие утешительного приза.

Маргарет с благодарностью их принимает.

– Прошу прощения, но мне нужно спешить на самолет.

Не передать словами, с какой надеждой я смотрю ей вслед и жду, что она обернется, скажет, что передумала. Она ступает неспешно, стуча тросточкой по асфальту, удаляется шаг за шагом. Четыре метра, три, два… Она подходит к машине, водитель открывает ей дверь и помогает сесть. Автомобиль скрывается в конце улицы. Маргарет сделала выбор. Маргарет не ее дочь. Маргарет уехала.

– Вы что, привидение увидели?

Ничего не подозревая о нашей встрече, Шерсть-

С-Примесью-Шелка врывается в магазин, как всегда, в своей торопливой манере, будто мысленно уже бежит в следующее место в ее списке. В одной руке у нее телефон, в другой – сумка.

Я пожимаю плечами.

– В этом магазине их по пять штук на квадратный метр.

– Будь добра, постарайся не рассказывать об этом покупателям! – отвечает она, вся сияя. – Кстати, у меня отличные новости. Учитывая, что мы получили больше одного предложения, мы решили устроить торги. Частный аукцион. Это новый способ поднять цену. Предложения будут подаваться в закрытых конвертах, а вскрытие пройдет через две недели в агентстве напротив конторы нотариуса. Как раз успеем за это время распродать этот хлам и полностью освободить помещение. А потом – здравствуй, новая жизнь.

31

У других будущее было прекрасным, я знала это из книжек. Они жили, не задумываясь о нем, пока судьба не подавала им знак – как когда находишь тропинку в дремучем лесу. «Сюда!» – шептала им жизнь. И они шли по указанному пути, пока не оказывались юристами, врачами, учеными, преподавателями, медсестрами, поварами, водителями, портными, жонглерами… Свободными в этом мире.

Мое же будущее уже было начертано, и было оно простым: я останусь в Крепости навечно. Так решил мой отец, и по-своему это даже успокаивало: мне не нужно было рисковать и терпеть неудачи, испытывать одиночество и быть раздавленной обстоятельствами. Как сейчас.

Меня подготовили к чрезвычайным ситуациям и глобальным катастрофам, но не к поражениям такого рода: личные проблемы не входили в планы.

Я совершенно не знаю, как реагировать. Не знаю, что делать. Авантюре с магазином пришел конец. Мы могли чего-то добиться, но вернулись к разбитому корыту. Все эти волшебные вещи выбросят или в лучшем случае распродадут, магазин превратится в игорное заведение или в забегаловку с дешевыми гамбургерами. В место, которое будет вытягивать из людей деньги и душу, не предлагая ничего взамен.

Я надеваю самую мягкую свою пижаму, набираю в бутылку воды из-под крана, закрываю входную дверь на несколько оборотов. Отправляю Анджелине сообщение, что не смогу сегодня посидеть с Эудженио, потому что плохо себя чувствую, и выключаю телефон. Я уже больше года этого не делала, но кому будет приятно общаться со мной в таком состоянии?