Магазинчик бесценных вещей

Не сговариваясь, мы снова рассаживаемся вокруг того же столика. Беатриче, оставшись стоять, прислоняется к спинке моего кресла и скрещивает руки на груди.

– Наверное, это табачник… – предполагаю я.

– Почти наверняка он, – вздыхает Аделаида.

– Если только это не мой муж, – вставляет Анджелина, утирая лоб платочком.

Присцилла смеется, приняв это за шутку, но вскоре осекается.

– Ему не нравится, что я отнимаю время у нашего бизнеса, – говорит Анджелина, чувствуя, что ей нужно объясниться. – У его бизнеса – по бумагам. И не нравится эта ерундистика, как он называет нашу затею. – Она пожимает плечами. – Но все-таки я не думаю, что он что-то сделает. Хотя бы просто потому, что он даже не знает, что такое краудфандинг.

В этот раз она сама не удерживается от короткого смешка.

– А может, это Я-На-Вас-В-Суд-Подам? – спрашиваю я скорее себя, чем остальных.

– Кто? – переспрашивают хором они.

– Да так, муж одной соседки, адвокат, который разъезжает на роскошной машине. По-моему, он меня ненавидит.

– А, тот, который воображает себя шерифом, – произносит Присцилла. – Не думаю, что он до такого опустится.

– Да, – соглашаюсь я. – Вряд ли это он. И вряд ли твой муж, Анджелина. И уж тем более не бюрократ из фастфуда. Будем объективны… Скорее всего, это написал наш сосед.

Анджелина наклоняется вперед.

– Что же он может нам сделать?

Я пожимаю плечами.

– Да все что угодно. Магазин беззащитен, мы беззащитны…

– Этого-то он и добивается! Чтобы мы ему поверили! – восклицает Аделаида.

– А можно и мне высказаться, раз уж магазин технически еще принадлежит мне? – вмешивается Беатриче.

Мы все поворачиваемся к ней.

– Табачник боится конкурентов на аукционе, но еще больше он боится, что банк не выдаст ему кредит. Я заметила, что сообщение пришло три часа назад. А где-то час назад он мне позвонил, весь на кураже, и сказал, что получил кредит. Он сможет подать предложение, так что будем верить, что теперь он угомонится. Уверенности, конечно, нет, но все же…

Эта новость приносит нам некоторое облегчение, но за ней снова следует задумчивое молчание, в котором каждая мучается своими мыслями. «А вдруг это был не табачник, а какой-нибудь другой недоброжелатель, которого мы даже не знаем?» – думаю я. Вдруг мы не сможем защитить магазин и себя? Вдруг мы уже проиграли, но не осознаём этого?

Тишину нарушает Аделаида:

– Как бы то ни было, плевать на него. Что о нас подумают, если мы сдадимся, испугавшись первого же шантажа? Кого-то в нашем районе мы не устраиваем, допустим. Как ни странно, кто-то воспринимает нас как угрозу. Впрочем, когда люди объединяются в группу, со стороны они всегда воспринимаются как угроза, особенно если это женщины… Ну и что? Неужели они думают, что проблему можно решить насилием?

– К сожалению, да, – возражает Присцилла. – Достаточно открыть газету.

– Хорошо. Но нас много, мы вместе…

– Мы умеем себя защитить, – добавляю я.

– Это еще неизвестно, – спорит Присцилла. – По юридическим вопросам вы знаете к кому обращаться, а вот что касается всего остального…

«Для этого есть я», – хочу я ответить.

– В самозащите самое главное – не бояться, – настаивает Аделаида.

Если это действительно был табачник, то я знаю, что он попытается провернуть. Он настолько уверен в себе, что даже не скрывает своих карт. Когда-то он уже заикался об этом, и так уж распорядилась судьба, что заикался он при мне.

– Есть кое-какой способ от него избавиться.

Я хочу дать им какую-то гарантию – вроде моей технической подготовки, того, что я от него слышала, и плана, который пришел мне в голову, но я не знаю, с чего начать, чтобы лучше все это объяснить.

– Вы мне доверяете? – вырывается у меня.

Все с любопытством на меня смотрят. Не знаю, почему я об этом спросила, – знаю только, что мне бы очень хотелось услышать в ответ «да».

Мы все еще сидим вокруг журнального столика, в магазине, который весь благоухает и сияет от чистоты, готовый вновь открыть свои двери покупателям. Снаружи может показаться, что мы просто подруги, которые собрались поболтать о том о сем. Мы правда подруги?

– Ну конечно же мы тебе доверяем, солнышко! – восклицает Анджелина.

Остальные по кругу с ней соглашаются.

– Тогда знайте, что у меня есть план, – с облегчением говорю я. – А теперь повеселимся.

Даже не верится, что это сказала именно я.

43

Несмотря на подпорченное настроение, мы поднимаем в подсобке бокалы шампанского за то, чтобы не обращать внимания ни на какие угрозы.

– То, чего мы добились, уже сейчас можно назвать успехом, – заявляет Аделаида, открывая бутылку. – И… – она проверяет телефон, – сообщаю вам, что мы уже собрали четверть всей суммы!

О нас написало несколько онлайн-изданий, и, похоже, листовки тоже сработали.

– То есть за сегодня нужно собрать три четверти? – расстроенно произносит Беатриче.

– Да ладно тебе, нет ничего невозможного, – возражает Присцилла, пусть и не вполне уверенным тоном.