Магазинчик бесценных вещей

– В общем, мы можем быть довольны, – вздыхает Аделаида, озвучив сумму выручки. Чем она точно недовольна, так это суммой краудфандинга. – На словах все молодцы, а на деле…

– Нам нужно было набрать просто невообразимую сумму, и мы набрали треть, – утешаю я ее. – Это уже немало.

– Это много. Очень много, – подтверждает Беатриче. – Надо признаться, я бы даже свой ободок не поставила на то, что вы соберете такие деньги.

– Но факт остается фактом: мы не собрали и половины той суммы, которая требуется для участия в аукционе, – замечаю я. – Мы попытались, и мы провалились.

– Попытаемся снова, провалиться с меньшим треском еще можно, – подбадривает нас Присцилла. – Я в этом разбираюсь, банкротство – моя сфера.

– И все же это было замечательно, – говорю я.

Аделаида улыбается мне потухшей улыбкой. Она зовет Арью, которая сидит на диване и смотрит с телефона мультики, и они вместе уходят домой. Только девочка машет нам рукой на прощание.

– Ничего, у вас еще шесть дней. – Беатриче легонько хлопает меня по плечу. – Кое-кто за шесть дней мир сотворил.

– У всех риелторов такое чувство юмора? – улыбаюсь я ей.

– Ой, недвижимость – это не мое… Заявляю это официально.

– Может, твой отец еще передумает.

– Он не из тех, кто передумывает, он построил на этом карьеру. Но у меня появилась кое-какая идея.

– Идея?

– Скажу тебе, когда вы подадите предложение.

– То есть никогда.

– Увидим. Я сегодня услышала достаточно воодушевленных комментариев. Никогда не говори «никогда».

Совершенно не осознавая, что я делаю, я подхожу к ней и обнимаю ее. Беатриче на секунду застывает от неожиданности, но затем обнимает меня в ответ.

Прежде чем уйти из магазина, я молча прощаюсь со всеми его чудесами – теми, у которых впереди новая жизнь, и теми, что останутся здесь.

– Мы с вами отлично потрудились, – шепчу я.

Я закрываю за собой дверь. На тротуаре напротив до сих пор сидит поэтесса. Я подхожу к ней, чтобы угостить шоколадным пирожным, завернутым в фольгу. Она поднимает глаза, без всякого удивления берет пирожное и протягивает мне листок бумаги. Впрочем, сейчас как раз суббота. Отойдя в сторонку, при свете фонаря я читаю:

одинокие острова
мосты превращают
в архипелаги

Это настолько красиво, что я даже борюсь с соблазном оставить это стихотворение себе. Но нет, я останусь верна традиции, своей циркулярной экономике района. Я иду к мосту и оставляю листочек там, надеясь, что он дождется завтрашним утром мировую судью.

44

– Я не слишком рано? – спрашиваю я.

Аделаида выходит ко мне в пижаме, с опухшими глазами, растрепанными волосами и таким видом, будто она меня впервые видит. Изначальное замешательство плавно переходит в удивленное «О, это ты».

– Который час? – зевая, бормочет она.

– Почти десять, – отвечаю я, округляя для пущего эффекта. На самом деле только начало десятого.

– Благодарю, но нам это неинтересно. – И она делает вид, что закрывает передо мной дверь.

– Просто у меня хорошие новости.

Вот почему я решилась явиться к ней без приглашения в такой час. Я выбежала из дома в одних носках, даже не выключив газ.

– Либо ты скажешь мне, что случилось чудо, либо я забегу к тебе через часик, – возражает она. – Сначала смою с себя усталость и разочарование струей горячей воды.

– Вообще-то можно назвать это и чудом.

– Каким таким чудом?

– Я еще не до конца поняла.

– Чувствую запах подвоха, – ворчит она, но все же приглашает меня пройти в квартиру.

Мои ноги ликуют, когда я ступаю на теплый паркет, а затем на ворсистый ковер гостиной, пытаясь поспеть за Аделаидой и лавируя среди кукол, цветных карандашей, ленточек, юбок, платьев и блузок. Во всем этом бардаке мне вдруг бросается в глаза сатиновое платье цвета старого золота, которое заставила меня примерить Аделаида. Оно лежит, разрезанное на кусочки ножницами, которые валяются прямо рядом с ним, словно орудие убийства. Видимо, это все из-за моего упрямства. Мне становится его жалко: что же с ним теперь будет?

– Не сваришь кофе?

Аделаида показывает мне на гейзерную кофеварку, которая стоит на кухне рядом с раковиной.

Затем она садится за стол и кладет голову на скрещенные перед собой руки.

Мне сегодня удалось поспать целых пять часов. Ахилл наконец сжалился надо мной и не топал. Но, увы, мой целительный сон все равно закончился старым добрым кошмаром: я бегу по лесу со спальным мешком за спиной, зову своего отца, но в ответ слышу только эхо. Брата рядом нет, и я осознаю во сне, что его никогда и не было, что Андреа – это лишь плод моего воображения. Лес движется по кругу: думая, что я убегаю из Крепости, на самом деле я туда возвращаюсь. Я проснулась в холодном поту – зазвонил телефон.

– Ну так что? – спрашивает Аделаида, не поднимая головы.

– Несколько минут назад мне позвонила секретарша Маргарет. Я не поняла абсолютно ничего, но у меня появилась надежда.

Я ставлю кофеварку на плиту. То, что у меня появилась надежда, – возможно, самое большое в мире чудо, и Аделаида, по всей видимости, тоже это замечает.