Магазинчик на улице Грёз

Здесь забавно все устроено с правами женщин. В восемнадцать лет девица достигает “телесного созревания”, после которой ее можно выдавать замуж (не спрашивая ее мнения по этому вопросу, ибо считается, что девы в этом возрасте - полные дуры, которые сами не знают, чего хотят).

В двадцать пять лет женщина проходит “духовное созревание” и получает право заключать сделки, владеть собственностью и распоряжаться деньгами. 

Добиться “духовной зрелости” раньше срока можно. Но для этого надо получить диплом, стать владелицей своего бизнеса или родить трех детей. 

- Пожалуйста, поверьте в меня, милорд, - твердо говорю я, глядя инквизитору в глаза. - И помогите. У меня есть план.

 

Глава 20. Трудности диалога

Ух, как же ему не нравится мой план. 

- Это бред! Полный идиотизм! У тебя ничего не получится.

- Почему? 

- Ты ничего не смыслишь в алхимии… 

- С чего вы это взяли? - перебиваю я. - Моя мать была лекаркой в форте, а дед увлекался алхимией. Я знаю такие рецепты, о которых в Арсе даже не слышали! Если бы бандерша Глэдис не была такой жадной дурой, могла бы озолотиться за мой счет. 

Это правда лишь отчасти. Даяна действительно знает многое о лекарственных травах и обработке ран. Куда больше, чем я. А еще умеет пользоваться местным архаичным оборудованием.

Но рецепты у меня собственные. Проверенные промышленностью двадцать первого века, подтвержденные знанием органической химии и годами работы на косметическом производстве. 

Не все возможно повторить при местном уровне развития. Я понятия не имею, где в этом мире взять самые шикарные активы, консерванты и эмульгаторы. Уже предчувствую, как буду тосковать без нормального оборудования и достижений современной химии. 

Но тут есть магия. Причем не где-то абстрактно, а у меня, лично. Если научиться ею грамотно пользоваться такие перспективы открываются - дух захватывает. 

И тут есть рынок. Гигантский, но почти пустой рынок. Местный масс-маркет в сфере красоты не то что неразвит - его считай нет. Только элитный сектор - эльфийские чудодейственные средства по совершенно чудовищным ценам.

А красивыми хотят быть все женщины, не только богатые. 

В экономике этого мира вообще наблюдается явный перекос. Промышленная революция вроде как произошла, но в некоторых областях подзадержалась. Слишком много всего штучного (а значит баснословно дорогого), особенно в сфере роскоши. Я даже догадываюсь, кто тут виноват. 

Все та же магия.

С ее помощью легко создавать некоторые вещи, вроде тех же эльфийских чудо-кремов. Настолько легко, что никто даже не пытается обойтись без волшебства. 

Но магические штучки не поставишь на поточное производство. Слишком мало одаренных, умеющих пользоваться своим даром. В основном аристократы или просто обеспеченные люди, которым нет нужды работать, чтобы прокормить себя. 

И пусть в этом мире не существует строгого негласного табу на труд для знати, нормой он тоже не является. Одно дело, если аристократ от безделья балуется в мастерской, изготавливая артефакты. И совсем другое - ежедневная планомерная работа по строгому регламенту. 

Творчеству - да. Рутине и конвейеру - нет. А масс-маркет силен как раз конвейером. 

В моих силах стать Генри Фордом этого мира. 

Если только один твердолобый инквизитор прислушается к моим словам и позволит разжиться хотя бы стартовым капиталом. 

- Пусть так. Ты все равно ничего не понимаешь в торговле.

- Разберусь. 

Он хмурится, явно недовольный таким ответом.

- Пожалуйста, милорд, - просить противно, но я делаю над собой усилие. - Вы же сами понимаете, что менторство не может длиться дольше шести месяцев. Если не принять меры, через полгода я буду в полной власти магистра. Выучиться или родить трех детей я за этот срок никак не успею, остается бизнес. Если уж взялись помогать, так помогайте по-настоящему! 

Он неожиданно усмехается.

- Ты не умеешь просить, Даяна. Ума не приложу, как ты дожила до своих лет. 

- Извините… - смущаюсь под его взглядом, осознав, что мои слова куда больше походят на требование, чем смиренную мольбу. Но что поделать, если я - дитя своего мира? Если не привыкла унижаться? Мама с папой воспитали так, что в глубине души я считаю всех разумных существ равными и достойными уважения… 

Родители… Я избегала мыслей о них все эти дни, но нельзя бегать от себя вечно. От воспоминаний перехватывает горло, на глаза наворачиваются слезы. 

У нас была большая и дружная семья. Ее минули подростковые бунты и конфликт поколений. Мама и папа всегда поддерживали нас с сестрами, но не навязывали своего мнения, не указывали, как следует жить. 

Им будет больно… И остается только надеяться, что сестры и племянники помогут пережить эту боль. Мы в семье всегда поддерживали друг друга, моя смерть не станет исключением… 

- Что случилось? - встревоженный вопрос инквизитора возвращает к насущным проблемам. Я смаргиваю слезы и улыбаюсь через силу. 

- Ничего, просто дурные мысли. Дайте мне шанс, милорд! Пожалуйста. 

И происходит чудо - Фицбрук соглашается. 

***

Что сделает женщина, получив свободу и деньги? Правильно - отправится за покупками.