Магазинчик счастья Кейт и Клары

– Ладно… Я всегда хотела иметь свой магазин, если точнее, лавку товаров для рукоделия и творчества. Дома я всегда что-то мастерила, и мои поделки пользовались популярностью у друзей и родных. Я решила, что, если у меня будет собственный магазин, я смогу их выгодно продавать.

– А дальше? – спрашивает Джек, когда я замолкаю.

– А дальше всё.

– То, что ты сейчас рассказала, – это хорошо заученная версия, которую ты выдаешь всем и каждому. А я хочу услышать подлинную историю. Почему Сент-Феликс, а не другое место? Почему именно тогда? Что подтолкнуло тебя к этому решению?

– Ладно… – говорю я, на этот раз с ноткой неуверенности. – Я не выбирала Сент-Феликс, скорее он выбрал меня. Я была в парикмахерской, а сидящая рядом дама рассказывала о том, как ездила на похороны к двоюродной бабушке, у которой был магазинчик в Корнуолле, и она в нем работала всю жизнь. Затем она стала расписывать городок, какой он замечательный, и когда упомянула название – Сент-Феликс, я сразу загуглила, какая недвижимость там сдается в аренду, и нашла этот магазин.

– Здорово, – с одобрением говорит Джек. – И чем ты тогда занималась? Я имею в виду работу.

– Трудилась в финансовой компании. У меня были кое-какие сбережения, поэтому я решила – почему бы нет?

Джек подозрительно смотрит на меня.

– Вот так сразу? Перевернула с ног на голову свою жизнь и жизнь дочери? Не пойми меня превратно, Кейт, но ты не производишь впечатления человека спонтанного. Скорее прямо наоборот.

Разумеется, Джек прав, но признавать это я не собираюсь.

– Я не говорю, что не раздумывала, – отвечаю я, игнорируя его замечание, – но это решение показалось верным. Само собой, я обсудила его с Молли. Вначале она сопротивлялась, но после поездки в Сент-Феликс согласилась. Да и кто откажется жить у моря?

– Словом, появилась возможность, и ты ею воспользовалась. Других причин для переезда не было?

Я вздыхаю. Я поклялась быть откровенной.

– Тогда я приходила в себя после очень сложных отношений, – осторожно говорю я. – Отъезд был своевременным.

Джек кивает и, к моему удивлению и признательности, больше ни о чем не спрашивает. Многие захотели бы узнать, что в них было такого сложного.

– Понятно, – кратко говорит он.

– Ну что, теперь моя очередь? – быстро спрашиваю я, желая закрыть тему. – У меня такое чувство, что ты достаточно узнал мою подноготную.

– Валяй, – говорит Джек, поднимая кружку. – У меня нет секретов.

Я задумываюсь. Мне уже известно, как Джек оказался в инвалидной коляске и почему он окрысился на меня тем вечером у себя в квартире.

– Почему ты не хочешь, чтобы друзья знали, где ты? – спрашиваю я, неожиданно вспомнив недавний разговор между Джеком и Беном.

Джек смотрит озадаченно.

– Когда мы были здесь с Молли и Беном, Бен сказал, что один из ваших товарищей не знает, что ты держишь магазин в Корнуолле. Для него это было новостью.

Джек медленно кивает, точно обдумывая ответ.

– Ты поклялся быть откровенным, – напоминаю я.

– Вообще-то это ты поклялась быть откровенной. Я ничего такого не обещал.

Я бросаю на него свирепый взгляд.

– Ладно, ладно, буду честен, – он делает паузу. – Правда в том, что я не хочу, чтобы они знали.

– А почему?

– Потому что стыжусь себя такого, каким стал. – Джек смотрит куда-то вдаль, далеко-далеко. – Я был сильным боевым офицером. Я объездил весь мир, защищая королеву и страну. Я не раз рисковал жизнью и заслужил уважение своих товарищей. А теперь я унылый тип в инвалидной коляске, который держит магазинчик художественных товаров в приморском городке в Корнуолле.

Я внимательно смотрю на Джека, но на этот раз потому, что не совсем понимаю, о чем именно он говорит.

– Значит, ты так себя воспринимаешь? – тихо спрашиваю я.

Он пожимает плечами и снова берется за кружку.

– В целом да.

– А как насчет меня?

– Что ты имеешь в виду?

– Мне казалось, я определенно выразилась, что воспринимаю тебя совсем иначе.

– Ну да, только это другое дело – ты, как всегда, проявила любезность. А я говорю обо всех остальных.

– Хм. – Я задумчиво откидываюсь на стуле. – Значит, убеждать тебя, что далеко не все так думают, – это пустая трата времени?

– В целом да.

– Ладно, не буду, только ты, Джек, очень сильно заблуждаешься. Не могу сказать, насколько сильно.

– Но ты не можешь отрицать контраст, – говорит Джек, заглатывая наживку, как я и предполагала. – Офицер с боевыми наградами – тот, кем я был, а это, – он с отвращением указывает на свои ноги и коляску, – то, чем я стал.

– Немедленно перестань, – строго говорю я.

– Что?

– Жалеть себя. Когда мы только познакомились, ты четко дал понять, что моя жалость тебе нужна меньше всего, а это значит, что и ты не вправе питать это чувство к себе.

Джек с возмущением смотрит на меня, а я с вызовом в глазах – на него.