Магические изыскания Альмагии Эшлинг

– Так я и предполагал, – господин Толмирос был уже не скорбящим, а торжествующим. – Бывали. Мне известно о двух. Произошедший двенадцать лет назад окончился трагически: господин Сенкулпа, на которого указывали все улики, наотрез отказался признать за собой вину, более того, в попытке спасти репутацию вызвал на дуэль обокраденного господина Рубадо, бросившего обвинения ему в лицо и потребовавшего возвратить похищенную рукопись. Господин Рубадо скончался на месте, господин Сенкулпа – у себя дома на следующий день, так и не выйдя из лихорадочного забытья. Ну а первый случай произошёл почти полвека назад, через три года после того, как клуб был основан – или, если угодно, преобразован из обычного клуба в магический. Да и подозреваемый, представьте себе, был одним из основателей! И непримиримым противником председателя. Что стало причиной раздора между почтенным господином Уилкомби и его бывшим товарищем господином Дирфуссом, доподлинно неизвестно. По воспоминаниям старейших членов клуба, господин Дирфусс отчаянно завидовал магическому дару господина Уилкомби, старался то ли принизить его достижения, то ли похитить его магический манускрипт, то ли переманить его сторонников… Когда у одного из гостей клуба – юного Форнарламба – исчезло его, хм, ожерелье или, по другой версии, амулет, чью волшебную силу он намеревался продемонстрировать на заседании, и выяснилось, что накануне господин Дирфусс тайно пытался выкупить у него артефакт, однако получил отказ и удалился в гневе, понятно на кого обратились все взоры. Прямых доказательств не было. Но вскоре господин Дирфусс был навеки исключён из клуба. И покинул Денлен.

– Погодите… Вы хотите сказать, ни одно из похищений не было раскрыто?!

– Не хочу – но факты не оставляют мне выбора. Ничто не было доказано, ничто не было найдено.

– Неужто столичная стража столь плоха? Я слышала о ней иное, – сумрак не только не просветлел, он стал ещё темнее. Да что такое с этим клубом?!

– О, дорогая моя госпожа Эшлинг, боюсь, вы не вполне знакомы со здешними обычаями. Видите ли, стража не была посвящена в произошедшее. Даже дуэль удалось утаить. Дела клуба остаются в клубе…

– Зато магические артефакты не остаются, а куда-то исчезают.

– Однако вы намерены разрушить прискорбную традицию? – тон господина Толмироса был шутливым, но взгляд его был серьёзным. Даже чересчур серьёзным. Господин Толмирос будто читал мысли Альмы – или старался прочесть.

– Подобное было бы слишком самонадеянно с моей стороны, – она опустила глаза.

– А что если бы вам кто-нибудь помог? – кого он имел в виду? Себя? Или Фатамора? Или?..

– Я была бы очень рада помощи в столь запутанном деле.

– Тогда я к вашим услугам! Если вам будет угодно, мы можем прямо сейчас обсудить все факты, теории, планы. Я уже поведал вам о предыдущих похищениях… – господин Толмирос многозначительно не докончил фразы.

Рассказать ему о её подозрениях?

Вплоть до вчерашнего дня Альма подозревала Фатамора – а об этом уж точно не стоило распространяться. Ни о подозрениях, ни о Фатаморе.

– В моей голове сейчас полный сумбур, я бы хотела сперва всё обдумать, – пробормотала Альма.

– Как скажете. Прошу вас, обращайтесь ко мне или посылайте за мной в любое время, я счастлив буду оказать вам всё возможное содействие, – присущая господину Толмиросу деликатность не позволила ему настаивать.

* * *

У барона Гардфлода появился нежданный соперник. Весь вечер Альма составляла барону достойную конкуренцию в отрешённости: мысли её витали далеко от гостиной дома на бульваре Лайл.

За считаные недели – столько событий, столько людей (и не людей), столько магии!..

Столько исчезновений.

Столько возможностей.

Ночью, когда Джулс помогла ей переодеться и приготовилась загасить свечу, Альма воспрепятствовала. Сказала, что перед сном хочет заняться корреспонденцией.

Понятливая камеристка поставила свечу на стол, вновь подала хозяйке снятый было шлафрок и тихо удалилась.

Порой откладываешь что-то намеренно, говоря себе: «У меня нет времени заниматься этим сейчас», или «Подожду более подходящего случая», или прямо «Не хочу это делать, и всё тут».

Порой откладываешь что-то ненамеренно. Неосознанно. Не понимая не только причин промедления, но и того, что вообще медлишь с чем-то важным. А оно ждёт. Ждё-ё-ёт. Никуда не исчезает, не мельчает, а наоборот, набухает, как грозовая туча. Невидимая и неотвратимая тяжесть.

Словом, Альма занялась тем, что стоило сделать ещё месяц назад, – принялась вспоминать, обдумывать, записывать всё необычное, что происходило с ней и чему она становилась свидетельницей, начиная с приезда в Денлен.

А может, следовало заглянуть глубже в прошлое?

Занесённое над бумагой перо замерло, на его кончике собралась капля – и сорвалась, упала, разбрызгалась чёрной кляксой.

Нет, лучше ограничиться Денленом. Без всяких оживающих мертвецов, шпионящих птиц, целебно-морозящих источников, мерещащихся чудовищ. Без собственных странных глаз. Без матери, у которой были такие же. И без реки, в которой…

Альма уронила перо и обхватила себя за плечи. Ей не было так уж холодно, но она дрожала.