Магические изыскания Альмагии Эшлинг

«Манеры – защита и оружие благородной госпожи», – поучала Альму в детстве гувернантка госпожа Эстиминда. Сейчас Альма предпочла бы, чтобы вместо этикета её обучали фехтованию.

– Рад встрече с вами, госпожа Эшлинг. Чудесный нынче день, не правда ли? – светски начал беседу Фатамор.

– Действительно, на редкость тёплый для середины осени… Что вы сделали с моей подругой?! – гнев всё же прорвался сквозь барьеры учтивости. И страха.

По губам Фатамора скользнула тонкая улыбка. Или нет. Моргнув, Альма увидела, что его лицо безупречно серьёзно:

– Не тревожьтесь о достопочтенной госпоже Гардфлод, с ней всё хорошо, в чём вы сами убедитесь сразу по завершении нашей беседы. Видите ли, я хотел переговорить с вами приватно…

– А лакей – Кюнас, да? Вам ведь известно о его исчезновении? – после преодоления преград молчания и вежливости было уже невозможно умолкнуть, вопросы были подобны бурной реке, разрушившей плотину.

Фатамор перестал скрывать усмешку, и лицо его, не юное, не старое, вовсе не имевшее возраста, сделалось ещё меньше похоже на человеческое:

– Зачем вы спрашиваете, если всё равно не поверите ни единому моему слову?

– А вашим словам можно верить?

– Что если только им и можно?

Альма почувствовала, что этот обмен вопросами ведёт куда-то не туда, что у него есть двойное дно – однако додумать мысль не успела. Фатамор сбил её с мысли и с толку:

– Даю слово, я буду абсолютно честен с вами… До тех пор, пока вы будете абсолютно честны со мной, – он протянул ей ладонь. – По рукам? – добавил совсем не куртуазно. Зато очень фатаморственно.

Фатаморы – лжецы. Фатаморы – мастера иллюзий. Фатаморы могут одурачить кого угодно.

Но фатаморы никогда не нарушают своё слово.

Однако обменяться обещаниями с фатамором значит заключить нерушимый договор, связать себя узами не только чести, но и магии.

Заключить договор с фатамором – риск. Нарушить договор с фатамором – самоубийство.

И всё же… Если Фатамор не сможет лгать Альме – сколько всего она сумеет у него узнать! Ответы на все её вопросы – прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки. Буквально.

Её ладонь легла в его.

– По рукам, – прошептала Альма непослушными, пересохшими губами.

И ощутила мгновенную вспышку заключённого договора – то ли холода, то ли жара, то ли боли, то ли наслаждения, пронзившего её даже через перчатку.

– Вы хотите больше узнать о магии? – тут же спросил Фатамор, не дав Альме вымолвить ни слова.

– Да, но…

– Хотите научиться истинному чародейству, а не детским фокусам из жалкой газетёнки? – перебил он её.

– Почему вы называете опыты практической магии «детскими фокусами»? – возмутилась уязвлённая Альма. Она потратила на изучение и приготовления столько сил и времени, в конце концов!..

Фатамор лишь покачал головой, безмолвно напоминая об их сделке.

– Хочу! – вспыхнула Альма. – Однако…

– Тогда отыщите украденную на заседании безделушку – и я возьму вас в ученицы.

Помимо арок и павильонов королевский парк украшали несколько статуй. И их число едва не пополнилось ещё одним экземпляром: ошарашенная Альма застыла точь-в-точь как каменное изваяние…

…точь-в-точь как её заколдованная подруга.

Мысль о Милли победила остолбенение. Помогла вспомнить…

– Погодите, да разве не вы похитили артефакт господина Диантана? – настала очередь Альмы закидывать собеседника вопросами.

– Как вы могли такое обо мне подумать? – притворно огорчился Фатамор. – Нет, я не похищал артефакт господина Диантана.

Фатамор выглядел почти как Джорри, когда тот уверял, что нет, разумеется, он не имеет никакого отношения к загадочному исчезновению коричных булочек или что его насмешливые рисунки – сугубо плод фантазии, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны.

Но Фатамор не лгал. Не мог лгать. Ведь так?..

Земля уходила у Альмы из-под ног. Её уверенность колебалась, её теории рушились.

– Тогда кто-то похитил артефакт по вашему приказу? – попробовала она вновь.

– Нет, – развёл руками Фатамор.

Впору было впасть в отчаяние. Альме открылись поразительные возможности – а она была неспособна извлечь из этого ни малейшей пользы.

– Но вы знаете похитителя?

– Не имею чести быть с ним знаком.

– А что насчёт пропавшего лакея – уж его-то вы знаете?

– Его – знаю.

Покладистость Фатамора обескуражила сильнее, чем его насмешки. В первые секунды Альма не представляла, что делать с наконец-то достигнутым успехом.

– Так значит, тот цветок… Лакей… Вы и впрямь одурманили его?!

Фатамор поморщился.

– Если станете моей ученицей, я подробно объясню вам разницу между чарами и дурманом. И – нет, я не одурманил его. Мы заключили договор. Я свою часть выполнил, а он… хм-м, дайте-ка подсчитать… да, четыре десятка раз и ещё четыре раза полная луна воссияет на небе – и по прошествии этого срока мы будем в расчёте.

– Но цветок у него за ухом! И затуманенный взгляд!

Фатамор посмотрел Альме прямо в глаза. Пристально, изучающе.

– Научиться видеть – лишь начало. Гораздо важнее научиться понимать увиденное.

Альма не вполне поняла, что Фатамор имел в виду, зато вполне поняла, что его слова были отнюдь не комплиментом.