Магические изыскания Альмагии Эшлинг

Может, её не услышали? Выждав минуту-другую, Альма вновь потянулась к молотку – шершавому, тёмно-коричневому. Вряд ли им часто пользовались.

Однако повторно постучать не успела: облупившаяся дверь медленно, нехотя отворилась.

Слуга на пороге идеально соответствовал дому: был столь же смурным и старым. Если не сказать ветхим.

Визитных карточек у Альмы отродясь не водилось. Пришла пора об этом пожалеть. Впрочем, у Альмы была при себе записка, адресованная хозяину дома, – и, что важнее, было отчаянное желание этого хозяина увидеть.

– Господин не принимает, – пробурчал слуга, загородив проход.

– Возможно, меня он всё-таки пожелает принять, – торопливо сказала Альма, пока дверь не начала закрываться у неё перед носом. – Моё имя – Альмагия Эшлинг, я изучаю магию, имею честь быть знакома с господином придворным магом Ирртумом Блеккингаром и с господином председателем клуба магов «Абельвиро» Джонатаном Уилкомби. Дело, приведшее меня сюда, касается недавнего похищения магического артефакта. Передайте хозяину мои слова и записку.

Тирада не прибавила Альме веса в глазах слуги, он смерил гостью недоверчивым взглядом. Однако она говорила о магии. Во владениях господина Дирфусса упоминание магии было воистину волшебным словом, открывавшим запертые двери.

– Прошу обождать здесь, госпожа, – и слуга шаркающей походкой удалился в тёмную глубь дома.

Вернулся он далеко не сразу. Однако звук его приближавшихся шагов стал быстрее и чётче.

– Приношу извинения за промедление. Прошу за мной, госпожа Эшлинг.

Получилось! Она проникла в жилище нелюдимого господина Дирфусса, самое сложное было позади. По крайней мере, она изо всех сил старалась себя в этом убедить.

Пока Альма дожидалась возвращения слуги, у хозяина дома было время привести себя в порядок. Но он этим временем не воспользовался – или воспользовался для иных целей.

Всклоченная седая шевелюра. Отросшая щетина. Старый шлафрок, блестящий на локтях и подпоясанный кое-как. Стоптанные домашние туфли.

Если когда-то господин Дирфусс и был рыжим, то теперь о том напоминали лишь бледно-коричневые веснушки, похожие на пятна грязи, забрызгавшие морщинистое багровое лицо и костлявые руки.

Кабинет был под стать хозяину, всё в нём пребывало в беспорядке и производило отталкивающее впечатление. Разбросанные книги, смятые листы бумаги, сломанные перья, скверно растопленный камин, переполненный золой, пыльные истёршиеся ковры, абсурдные предметы вроде чучела ворона или огромного булыжника, в котором не сразу удалось угадать камень с перепутья, совсем не опознаваемый шест с костяным набалдашником…

Словом, Альма увидела примерно то, что ожидала. Только хуже.

Воспоминания нахлынули и причинили боль. Эта комната и этот человек были так похожи на… Таким мог бы стать её отец лет через двадцать. Но умер раньше.

Господин Дирфусс казался значительно старше – дряхлее – господина Уилкомби, хоть они были ровесниками. Полвека господин Уилкомби блистал в клубе магов «Абельвиро». Полвека господин Дирфусс отравлял себя ядом зависти, горечи, сожалений. И безответной любви. Он, как и отец Альмы, был горячо влюблён в магию – и ему тоже не суждено было добиться взаимности.

Увидев этого злосчастного изгоя с дурным нравом, скверной репутацией, сломанной жизнью, Альма окончательно решила, что он невиновен – и никогда не был виновен. Да и разве он впустил бы её в свой дом, кабы его совесть была отягощена преступлениями?

Мнение господина Дирфусса об Альме было не в пример хуже, он глядел на неё с подозрением.

– Благодарю вас за то, что уделили мне время, господин Дирфусс, – Альма присела в реверансе.

– Что привело вас ко мне? – проскрипел господин Дирфусс, глядя исподлобья, но всё же кивнув в знак приветствия.

– На заседании клуба магов «Абельвиро», гостьей коего мне довелось стать, был похищен магический артефакт. Предположительно, в то время как я проводила опыт практической магии и все свечи за исключением одной были погашены, а члены и гости клуба столпились вокруг моего столика. Надо мной нависли подозрения в причастности к краже…

Господин Дирфусс гневно фыркнул. И, казалось, с трудом удержался от чего покрепче. Его и без того багровое лицо покраснело ещё сильнее, отчего в памяти Альмы сами собой всплыли выражение «апоплексический удар» и, совсем уж некстати, багрово-лиловое лицо, выпученные глаза и вываленный распухший язык «умершего» господина Грюнсамлехта.

Помолчав и совладав с собой, господин Дирфусс всё же заговорил. Но произнёс не то, что Альма ожидала услышать:

– Вот как… А скажите-ка, госпожа Эшлинг, кого вы привезли с собой в экипаже?

* * *

Слухи распространяются быстро. Особенно когда им помогают.

На следующий день в клубе магов «Абельвиро» только и разговоров было, что о вскрывшемся заговоре: Альмагия Эшлинг – сообщница коварного вора Терренса Дирфусса!

– Да нет же, она ездила к нему, чтобы выкупить волшебную свирель, которую он украл! Но он не продал.

– Всё-то вы перепутали. Как мне стало известно из заслуживающих доверия источников, госпожа Эшлинг нанесла визит господину Дирфуссу по поручению господина придворного мага.