Магия отчаяния. Моральная экономика колдовства в России XVII века

С присущей ему практичностью Безобразов намеревался вторгнуться со своими мольбами и привычкой к поиску покровителей, помимо прочего, и в потусторонний мир. Заручившись поддержкой гадателей, чародеев и даже своей жены, он решил предпринять магическую кампанию с целью завоевать сердца обоих государей. Вот одно из показаний, прозвучавших на процессе:

А тот волхв Дорофейка говорил с ним Андреем Безобразовым, и хотел ему сделать: напустить по ветру, вражески, на великаго государя и царя Петра Алексеевича, и на великую государыню царицу Наталию Кирилловну, и на бояр, и на боярыню Нарышкиных, чтоб по нем Андрее Безобразове тосковали.

После того как игра была проиграна и Дорофейка, Безобразов и всевозможные кудесники оказались задержаны, Дорофейку пытали. После двух подвешиваний на дыбе и одного удара кнутом он показал: «Андрей Безобразов говорил ему ехать в Москву и там сделать, чтоб великие государи были до него добры. И он ему сказал, что он то учинить, и по ветру напустить может такими стихами, которыми говаривал и от которых бывало добро». Затем он произнес стих, который «напускал» на царя Петра и его мать, когда они направлялись в Москву из Савинского монастыря. Заговор начинается абсолютно благочестивой христианской молитвой, но вскоре она сменяется леденящими душу образами:

Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас! Лягу я перекрестясь, пойду помолясь, из избы дверми, двором в вороты, путем дорогою в чистое поле: в чистом поле стоит дуб, под дубом золот-стул, на золоте-стуле сидит девица Маремьяна, прядет золот-кужель; и где раба ни завидит царя Петра, следок станет скрадывать, к сердцу прижимать.

Прихожу я, раб Дорофей, кляняюсь, покоряюсь, опущаю ключи в окиян-море, чтоб тем ключам по окияну-морю не плавывать во веки веком. Аминь [Труворов 1889: 709].

Безобразов старался получать помощь, откуда только мог. Жена также давала ему советы относительно того, как заслужить расположение государей.

Да его ж, Андрея Безобразова, жена велела писать на холстинках имя царя Петра Алексеевича, и царицы Наталии Кириловны, и бояр, и боярыню Нарышкиных, и кравчего князя Бориса Алексеевича, и думнаго дьяка Автамона Ивановича, и теми холстинками с тем писмом обертывала, неведомо для какого вымыслу, круг свеч восковых, и те свечи, оберченыя холстинками, посылала с людьми своими по церквам, и велела те свечи, затепля, перед образы ставить [Труворов 1889: 703][389].

Однако бесконечные челобитные, разнообразные заговоры и свечи не достигли цели. Государи не стали «тосковать» по Андрею Безобразову, а вместо этого велели казнить его как «вора и богоотступника», а заодно и семерых помогавших ему «волхвов и чародеев». Жену стольника приговорили к пожизненному пребыванию в монастыре. Четырем остальным назначили менее строгие наказания – битье кнутом с последующей ссылкой [Труворов 1889: 709][390]. Заговоры не принесли пользы, но тем не менее это дело служит примером того, как отчаянно все, даже высокопоставленные лица, добивались любви и милости вышестоящих.

Известна еще одна группа дел о колдовстве, направленном против царя и царицы. В них были замешаны «золотные мастерицы» Евдокии Лукьяновны, жены царя Михаила Федоровича: вероятно, они занимались вышивкой алтарных покрывал, которые женщины из царской семьи жертвовали в свои любимые церкви[391]. Одну из мастериц, Дарью Ламанову, уличили в том, что она сыпала пепел на царицыны следы. Под пыткой Дарья призналась в том, что сделала это по совету старой гадалки Настьки, чтобы царь с царицей любили ее и хорошо с ней обращались. На первом допросе Настька отрицала свою причастность к делу, но Дарья призвала ее повиниться: