Магия трав (СИ)

Страх перемешался с интересом, любопытством и пылающим желанием, зародившимся в области сердца и спускающимся все ниже — настоящим клубком огня. Этот огонь был беспощадным, но нежным. Он уничтожал на своем пути все, из чего состоял Ивар: боль, ненависть, страх, волнения, неуверенность. Странная возникшая пустота поразила Бескостного. Но только на короткое мгновение. Все его сознание тут же погрузилось в ласковый медовый аромат с тонкой горчинкой.

— Ты все можешь, любовь моя, — пропела Ханна, устроив свои крепкие ноги по обе стороны от бедер Ивара. Ее обнаженная кожа словно сияла в дрожащем свете лучины, и Бескостный сглотнул, потянувшись было к аккуратной женской груди, но Ханна успела отстраниться. Ее пальцы хоть и дрожали, но весьма ловко справились со штанами Ивара. Он только успел зажмуриться и вобрать в себя воздух. Эта невероятная девушка, свалившаяся на него настоящим подарком богов, туманила разум не хуже известных Бескостному трав. Что она сделала? Как?

— Ханна, — выдохнул Ивар, когда ощущение единства накрыло его с головой. Он жадно хлебнул воздух, ставший в одну секунду плотным и тягучим, наравне со странными ощущениями внизу живота. Ханна запрокинула голову, поднимаясь и опускаясь на Иваре, вбирая его в себя, отчего он мог видеть, как маленькие капли тонкой дорожкой медленно продвигались от висков по изящной шее к ключицам. Подавшись вперед, Ивар поморщился, успев обозлиться на пронзившую ноги боль, но едва его губы коснулись соленой кожи Ханны, как все неудобство исчезло. Все ее тело хотелось покрывать поцелуями благодарности, счастья. Но долго в такой позе Ивар не мог находиться, поэтому вынужденно опустился вновь на спину, продолжая впиваться пальцами в бедра Ханны, словно боясь, что она могла исчезнуть.

Горячая. Уверенная. Гладкая. Невозможная, Ханна словно перенесла Ивара в Фолькванг — чертоги самой Фрейи. Теперь уж Бескостный мог насладиться телом Ханны, изучая пальцами каждый участок. Время остановилось самым искусным образом, оставив Ханну и Ивара друг для друга. Их пусть и не совсем умелые движения приносили им то самое счастье, когда человек понимает, что не одинок на этом свете. Вот и Бескостный понял, что его личный мир расширился, приняв в свое странное и игольчатое царство редкий цветок — Ханну, дочь Эрика.

Пучки трав покачивались под потолком, развешенные Ханной. Ивар наблюдал за ними, зарываясь пальцами в мягкие влажные светлые волосы. Размеренное посапывание возлюбленной неторопливо погружало Бескостного в сон. Такое непривычное, но приятное ощущение спокойствия пригрелось в груди и теперь казалось неотделимым. И даже если Ханна сбежит утром, Ивар все равно остался бы с этим теплом. Тонкие нити двух Норн сплели судьбы Ивара и Ханны навсегда. Или же они уже были сплетены…

— Откуда ты такая? — произнес Бескостный, не ожидая ответа. Для него всего было предельно ясно: дар богов, который по нелепой случайности попал в руки Ивара. Он зажмурился, сдержав теплые слезы, и в следующий миг лицо разгладилось. Ивар не помнил, ощущал ли он хоть единожды такое умиротворение. До последнего не верилось в произошедшее, но ведь вот они — под плотными шкурами, совершенно нагие, утомленные и счастливые в объятиях друг друга.

— Из ниоткуда, любовь моя, — Ханна прижалась сильнее к Ивару, словно все еще пыталась передать свое тепло, — я всегда была для тебя. Боги вели меня. Я уверена в этом. Они хранили меня всю жизнь. Сперва я считала, что они отвернулись от меня, но сейчас… — Дыхание Ханны приостановилось, словно и сердце ее замолчало, и как только Ивар накрыл своей ладонью ее голову, Ханна вздрогнула и ожила. — Когда на нашу деревню напали, я успела скрыться в лесу, но…

— Ты можешь не говорить об этом, храбрая Ханна, если это причиняет тебе боль, — мягко произнес Ивар и только усилил объятия. Накрыл получше шкурами, пытаясь так нелепо, интуитивно, но спрятать и скрыть свое сокровище от всего мира, от всех бед.

— Ты должен знать. — Ханна рвано вздохнула, но продолжила: — Мужчина настиг меня у кромки леса и успел ранить, когда я отбивалась. Если бы не стрела кого-то из нашей деревни, разившая напавшего, я бы не добралась до тебя. Не встретила бы свою любовь. — Она подняла голову, и Ивар заметил дрожащее мерцание в ее глазах. Смог бы он защитить ее, окажись там? Смог бы сделать хоть что-то? Одинокий калека, сведущий в травах, обрядах, но никогда еще не вступавший в настоящую битву. Бескостный стиснул зубы. Жалеть себя было уже нельзя. И он твердо решил, что сделает все, чтобы суметь защитить Ханну от всего.